«Откуда он только взялся, этот дядя?! Свалился, как снег на голову! И нужен он нам так же, как снег летом…» Женька мрачно смотрел в окно автобуса. Деревья скачками мчались назад, и Женьке казалось, что они торопятся домой, в город. А его, Женьку, автобус везёт в неведомую деревню Горки. Навстречу с почти неведомым дядей.

«Сколько же ему лет? – вдруг задумался Женька. – Он, кажется, на восемь лет младше мамы. Тридцать минус восемь… О, дядя ровно в два раза старше меня!»

Женька взглянул на часы. Если автобус придёт по расписанию, то ещё минут двадцать – и он на месте. У дяди Андрея, которого Женька видел мельком всего раз в жизни и совсем-совсем не знал.

«А мама-то как обрадовалась его звонку! Будто не сама отказывалась бывать в доме своих родителей. Конечно, гораздо интереснее поехать в командировку вместе с папой, а меня… забросить в деревне… на целый месяц! Целый бесконечный месяц…» 

Дорожный указатель пообещал, что Горки начнутся через три километра. Женька пожал плечами: какие горки, когда дорога ровная, как стол? Если не считать трещин и выбоин в асфальте, конечно.

Автобус внезапно затормозил.

– Горки, – объявил водитель.

Женька сгрёб сумку и выпрыгнул на площадку с покосившейся железной будкой и остатками скамеек внутри. Автобус отъехал, и Женька остался один. Пустое шоссе, остановка, грунтовая дорога и дома вдалеке. Никакого дяди нет и в помине. Только кто-то, кажется, едет со стороны деревни.

С рёвом и грохотом к остановке подкатил… ладно, назовём его мотоциклом. С железного коня, кажется, проржавевшего насквозь, спрыгнул парень в шлеме, видавших виды джинсах с заправленной в них рубахой и в резиновых сапогах.

– Женя, привет!

– Здравствуйте, дядя Андрей, – неуверенно произнёс Женька.

– Дядя Андрей? – расхохотался парень, стягивая шлем. – Да какой я дядя! Зови меня просто Андреем. А то придётся мне называть тебя племянником Евгением. Ну, будем знакомы!

Женька пожал протянутую руку.

– Загружаемся? – спросил Андрей. – Так, сумка… Хорошо хоть не чемодан. Значит, я сажусь впереди. Ты – за мной. Сумку ставим между нами. Будешь обнимать и меня, и свой багаж.

– А шлем? – спросил Женька, с сомнением разглядывая драндулет, на который ему совсем не хотелось садиться.

– Обязательно! Безопасность детей превыше всего! Вот, держи. Что-то больно подозрительно ты смотришь. Не веришь, что мой тигрик довезёт нас до места? А зря. Я его сам собирал. Да, и рисовал на нём тоже сам.

– Заметно, – буркнул Женька, глянув на кривобокого тигра, который, по идее, должен был украшать мотоцикл.

– Садись, домчим с ветерком!

Женька сел за Андреем, кое-как уместив перед собой сумку. «И правда хорошо, что мама не догадалась дать с собой чемодан!» Мотоцикл закашлял и резко рванул с места.

Ехать оказалось недалеко: Андрей жил на краю деревни. Как только «тигрик» затормозил, Женька с радостью скатился на твёрдую и надёжную землю. Он готов был поклясться, что пересчитал все горки со всеми ямками на дороге. И было их не меньше пары сотен.

– Заходи, – распахнул калитку Андрей. – Я пока тигрика в гараж заведу.

Женька шагнул во двор, волоча за собой сумку, и в ужасе замер: из-под навеса на него смотрел медведь. Бурый, лохматый, с маленькими глазками, он, казалось, готов был броситься на Женьку. Секунды плелись еле-еле, но медведь чего-то ждал.

– Ты чего, Потапыча испугался? – Андрей хлопнул Женьку по спине так, что тот чуть не упал. – Не боись, не укусит. Я его в прошлом году подстрелил. Шкуру, конечно, слегка попортил. Но всё равно – как живой.

– А чучело вы… ты тоже сам делал?

– Да не. Есть тут у нас мастер.

Андрей обогнул гостя и вошёл в дом. Женька вздохнул и поплёлся за ним.

 

***

– А что у вас тут вообще есть? В деревне, а? – спросил Женька на следующее утро.

– У нас тут есть всё, – уверенно ответил Андрей. – Небо, трава…

– Этого добра и в городе достаточно, – усмехнулся Женька.

– У нас больше. Ну что за небо в городе? Квадратики среди домов. А трава? Тут газон, там газон. У нас же – поля. Почти бескрайние. Свобода... Река есть, опять же. Хочешь – купайся, хочешь – на лодке плыви, хочешь – рыбу лови. Ты рыбачить любишь?

– Не знаю. Не пробовал, – признался Женька.

– Попробуешь!

– А в самой-то деревне что есть?

– Люди, дома. Пойдёшь по нашей улице вниз – выйдешь к реке. По пути увидишь бывшую церковь. В девятнадцатом веке, между прочим, была построена. Только в советское время с неё поснимали колокола, превратили в столовую для колхозников. А потом забросили. Ходили слухи, что её будут восстанавливать… Но пока так стоит, заколоченная.

– Зайти в неё можно?

– Сомневаюсь. Да и не советую. Там, наверное, всё прогнило. Опасно может быть.

– А ещё?

– Ещё… Детский сад, школа и сельсовет тебя вряд ли заинтересуют. Они на соседних улицах, слева и справа. Кстати, в домике у реки на Октябрьской – это если вправо свернёшь – живёт Баба Яга.

– Костяная нога? – расхохотался Женька.

– Да не, с ногами у неё всё нормально. С головой, кстати, тоже, что бы там ни говорили. Просто Баба Яга – и всё тут.

Женька вышел из ворот и прищурился на яркое солнце. Десять утра – а уже припекает. Огляделся. Так, вон оттуда они приехали. Значит, там дорога. Ничего особенно интересного. Любоваться бескрайними полями он, пожалуй, тоже сейчас не пойдёт. «Ладно, двину к речке, что ли», – решил Женька про себя и пошёл вниз по улице.

Дома, дома… Некоторые заброшены. А другие ничего так. Есть даже почти дворец! Ну, дворечишко, скорее. Красивый, только маленький. На каждом обитаемом доме тарелки телеантенн. Цивилизация!

Вот и церковь. Старая… Кажется, превращая её в столовую, отремонтировать здание не догадались. А может, оно и после уже разрушилось. Когда та советская власть-то была.

Впереди что-то блестит. Река, наверное.

От размышлений Женьку оторвал резкий свист. «Что за Соловей-разбойник?» – успел удивиться он, оборачиваясь. Перед ним стоял если не разбойник, то хулиган точно. Вертлявый, рыжий, с хитринкой в глазах, парнишка подозрительно смотрел на Женьку:

– Ты чей?

– Свой собственный, – настороженно ответил Женька. – К Андрею в гости приехал, к дяде моему.

– К Андрей Сергеичу? – уважительно выдохнул рыжий. – Ну ладно тогда, – и вдруг протянул Женьке руку. – Николай.

– Евгений, – в тон ему ответил Женька, пожимая усеянную веснушками руку.

– Ладно, Колька я, – развеселился парнишка.

– А я Женька, – заулыбался дядин племянник, понимая, что родство его почему-то оказалось важным.

– Давно приехал?

– Вчера.

– А я тут целое лето торчу. У бабки живу. Яблок хочешь?

– Хочу.

– Тогда идём.

Они спустились почти к самой реке, повернули направо, и Колька вдруг свернул к дому, но не к большим воротам, а к калитке, ведущей прямо в огород. Поддел крючок, пропустил Женьку вперёд, захлопнул за собой дверь. И направился к самой большой и раскидистой яблоне. Подпрыгнул, уцепился за нижнюю ветку и почти взлетел наверх.

– Айда, не робей, – крикнул он Женьке сверху.

Женька и не робел. Просто зацепиться за ветку получилось только с четвёртого раза. А подтянуться, перебирая ногами по стволу, и вовсе, наверное, с десятого.

Они сидели на яблоне уже с полчаса, жуя яблоки, болтая и усеивая траву под деревом огрызками. Как вдруг…

– Колька, опять безобразишь! – раздался снизу скрипучий голос.

Женька глянул через плечо и покрепче вцепился в ветку, чтобы не упасть. Под деревом стояла Баба Яга. Ровно такая, как рисуют на картинках к сказкам: с острым крючковатым носом, пронзительными тёмными глазами, с седыми волосами, выбившимися из пучка на затылке. И, конечно, с клюкой, которую она сжимала цепкими пальцами. При всём своём явно солидном возрасте дряхлой Баба Яга не выглядела.

– Ничего я не безображу… не безобразю, Бабыра, – возразил Колька.

– Сколько раз сказано: не лазай по деревьям. Нешто лестницу не мог взять, а?

– На лестнице не то, я ж тебе объяснял, – не сдавался Колька и тут же ловко перевёл разговор на другую тему. – Знакомься: это Женька, Андрей Сергеича племянник. А это баба Ира, – пояснил он замершему Женьке.

Тот наконец выдохнул, осознав, что сказочная бабушка лично его не собирается ни в печь сажать, ни за тридевять земель с волшебным клубочком отправлять.

– Здрассьте, – поздоровался он.

– Здравствуй, здравствуй. Слезайте с дерева и айда в дом, обед скоро.  

 

***

– Скучно, – сказал Женька. Он лежал на диване, закинув за голову руки, и смотрел в потолок. – Скучно, – повторил он и вздохнул.

– Конечно, скучно, если ничего не делать, – отозвался Андрей, строгая какую-то дощечку.

– Да я уже всего наделался, – прогундосил Женька. – На речке каждый день. Сегодня там с Колькой часа три были. Яблок объелся, на полжизни хватит. На поля насмотрелся, по деревне нагулялся. И вообще, даже компа тут нет. Я неделю уже не играл! Мама запретила с собой ноут брать, даже телефон не дала.

– Ну, ноутбук, положим, у меня есть, – заметил Андрей. – Только я тебе его не дам.

Вскинувшийся было Женька рухнул обратно на диван.

– Конечно, тебе мама так велела.

– Не велела, а попросила занять тебя чем-нибудь, кроме игрушек.

– Я уже неделю занимаюсь чем-нибудь. А мне, между прочим, тут ещё три недели торчать.

– Что, по дому соскучился? – полюбопытствовал Андрей.

– Да не, по дому не очень. Просто… скучно. Надоело всё тут.

Андрей молчал, улыбаясь и продолжая придавать дощечке пока ему одному понятную форму. Наконец насмешливо заметил:

– Мы тут завтра в поход собрались. Ты с нами?

– В поход?! – подскочил Женька и восторженно уставился на Андрея. – Конечно, с вами! Спрашиваешь ещё! А кто идёт?

– Я своим гаврикам обещал, кто у меня пятёрки по обоим предметам получит – того возьму. Получилось, что пойдут Серёга, Алёнка, Машенька, Костя и Петька.

– Каким гаврикам? По каким предметам? Ты что, учитель?!

– Ну да. А ты не знал? – развеселился Андрей.

– Не-а. Слушай, Колька всегда о тебе с таким уважением говорит. И Бабыра его тоже.

– Ну так. Уважают учителя в деревне. Я старших – восьмой-девятый класс – уже водил в начале лета. Теперь пойду с младшими, которые в шестой-седьмой перешли.

– И чему ты учишь?

– Истории и географии.

– Круто, – выдохнул Женька. – А по тебе и не скажешь, что учитель… Ты такой… не занудный.

– Учителя тоже люди, – заверил племянника Андрей, откладывая свою деревяшку и инструмент. – А у нас ещё много дел.

– Эй, а Кольку с собой можно позвать? – поинтересовался Женька. Андрей на минуту задумался.

– Ладно, зови. Итого вас семеро да я восьмой. В тесноте, да не в обиде.

 

Солнце слепило глаза и нещадно жарило тех, кто собрался на ступеньках школы. Женька обливался потом и откровенно страдал, потирая плечи под лямками увесистого рюкзака.

– Не переживай, – заметил Андрей. – Сейчас дойдём до леса – будет не так жарко. Вот и Машенька. Все в сборе, идём.

Женька плёлся в конце их группы и спрашивал себя, зачем он сюда потащился. Нет, сама идея похода ему нравилась. Но о том, что придётся идти, он как-то заранее не подумал. Шли они, между тем, уже больше часа, может, и все два. Тропинка петляла, высокая трава щекотала ноги и норовила залезть под майку, а лес по-прежнему был не так чтобы близко. И никого это, похоже, не огорчало. Девчонки всю дорогу болтали (точнее, Алёна трещала без умолку, а Маша изредка ей поддакивала), мальчишки, в том числе Колька, высматривали в траве ящериц. Андрей раза три останавливался, предлагая своим подопечным определить, что за травка или цветок встретилась на их пути. И они, к Женькиному удивлению, всё называли правильно.

Добрались до опушки. Андрей объявил пятиминутный привал, все покидали на землю рюкзаки и улеглись прямо на траву.

– Хорошо, – блаженно проговорил Андрей, и Женька не мог с ним не согласиться. Ноги гудели, плечи ныли, но даже через эти неприятные ощущения Женька чувствовал свежесть и прозрачность воздуха, замечал синеву неба сквозь редкие пока веточки молодых берёзок и сосен.

Передохнув, они двинулись дальше. Перед этим Андрей сказал:

– Нам нужно идти на северо-восток, чтобы попасть к реке. Потом пойдём вниз по течению, там есть удобная поляна для стоянки. Кто сможет определить нужное направление?

– Компас нужен, – изрёк Женька с умным видом.

– А ты так попробуй, без компаса, – предложил Андрей. – Посмотри на остальных.

И правда, никто, похоже, в компасе не нуждался. Алёна и Серёга задрали головы, определяя положение солнца. Костя, Петя и Коля бродили кругами в поисках мха на деревьях и камнях. Машенька задумчиво созерцала сосны, явно что-то прикидывая в уме. Наконец сошлись на одном направлении. Именно там среди деревьев Женька с удивлением заметил узкую тропинку. По ней и пошли.

Двигались медленно, постоянно наклоняясь то за тяжело висящей на кустиках черникой, то за поздней, подсохшей и темнеющей, но по-прежнему сладкой земляникой, то за плотной круглой костяникой. Андрей их не торопил, мечтательно глядел по сторонам и порой тоже отправлял в рот ягодку-другую.

Воздух чуть увлажнился, стал прохладным, и показалась речушка. Остановились на несколько минут, чтобы передохнуть и ополоснуть лица в неожиданно тёплой воде. Потом двинулись вниз по течению. Солнце медленно катилось к закату, просвечивая сквозь сосны на другом берегу.

Разговоры почти стихли, от бодрости и веселья начала пути не осталось следа. Один Андрей шёл размеренно и, похоже, совсем не устал.

– Скоро там поляна? – первым не выдержал Женька.

– Ещё немного, ещё чуть-чуть, – обнадёжил его дядя.

Деревья расступились, и дети с учителем выбрались на поляну, будто циркулем вычерченную у самой реки.

– Пришли! – объявил Андрей. – Кладём вещи – и за дровами, пока не стемнело.

Женька вздохнул, покорно скинул рюкзак и потопал в лес. Пока он собирал веточки и прутики, кто-то – видимо, Андрей, – притащил две тонких, но довольно длинных сухих берёзовых ствола. Он же занялся  установкой палатки. Колька и Петя, сложив горкой найденные дрова, взялись ему помогать.

Палатка оказалась огромным шатром. И когда мальчишки под руководством учителя справились со всеми дугами и натянули полотнища, Женька подумал, что они будут спать в настоящем дворце, как по волшебству возникшем посреди леса.

– Вообще-то она на шестерых, – пояснил Андрей, – но вы мелкие, так что все влезем.

По указанию Андрея мальчики принесли воды в котелках, сложили шалашиком дрова и пытались разжечь костёр.

– Может, я попробую? – влезла Алёнка, глядя на их невеликие успехи в костровом деле. И, не обращая внимания на ехидные замечания, сумела-таки заставить пламя разбежаться по сухим веткам.

Машенька вызвалась быть ответственной за кашу. Сварили гречки, вывалили в неё две банки тушёнки. Андрей заварил чай, в который добавил собранных по пути травок, и от котелка поплыл густой травяной дух.

 

Женька глядел в подрагивающее пламя. Мысли шевелились лениво, как рыбины на тёплом мелководье. Закат догорел, и круг света у костра казался единственным окошком в огромном спящем лесном доме. Колька таинственным шёпотом рассказывал страшные истории:

– Один мальчик смотрел вечером телевизор. И вдруг оттуда говорят: «Мальчик, Чёрная рука ищет твою страну». Он удивился, но стал смотреть дальше. А ему говорят: «Мальчик, Чёрная рука ищет твой город». Мальчик испугался, но продолжал смотреть. Слышит: «Мальчик, Чёрная рука ищет твою улицу». Он выключил телевизор, а голос всё равно говорит: «Мальчик, Чёрная рука ищет твой дом». Мальчик побежал и спрятался под кровать, но даже там слышит: «Мальчик, Чёрная рука ищет твою квартиру». И тут кто-то постучал мальчика по плечу…

– Иииииуууу! – вдруг взвизгнула Алёнка. И тут же напустилась на Костю: – Дурак! Чего пугаешь?

– Я – Чёрная рука! Ха-ха-ха, – жутким голосом проговорил Костя и протянул Алёне ладошку в грязных разводах.

– Дурак! – повторила Алёна.

– Эй, а историю кто будет слушать? – возмутился Колька. – Я тут кому рассказываю?

– Продолжай, – небрежно разрешил Петька.

– Так вот, кто-то постучал мальчика по плечу. Он смотрит – а это Чёрная рука. И тот же голос говорит ему: «Мальчик, дай мыло. Помыться хочу».

– Очсмешно, – заметила Маша.

– А вы не перебивайте, – насупился Колька. – Лучше ещё послушайте. Одна семья переехала в новый дом. Там всё было хорошо, только на стене было красное пятно. В первую ночь из красного пятна высунулась рука и задушила папу…

Женька поёжился. Вроде не страшно от Колькиных историй, а всё-таки неуютно. И Андрей молчит, задумчивый такой. Смотрит и смотрит в костёр, крутя в руках прутик. Случайно Женька глянул вверх и замер. Звёзды, звёзды! Он никогда не видел, чтобы их было так много. Небо, к которому он привык, даже ночью было чуть белёсым, и звёзды прятались в эту хмарь, как окна в занавески.

– Звезда упала, – восхищённо выдохнул он.

– Успел загадать? – поинтересовался Колька, прервав на полуслове очередную историю. Женька отрицательно помотал головой. И вот уже все сидят, задрав лица к небу, перебирают внутри желания, чтобы были наготове, когда закончится очередная небесная жизнь.

«Вернуться сюда ещё много-много раз. И вот так сидеть у костра. Чтобы был горячий чай, чтобы были вокруг все. Такие хорошие все. Вернуться, вернуться сюда», – повторял про себя Женька.

 

Он проснулся в ощущении счастья. Полежал, прислушиваясь к дыханию спящих ребят. Осторожно повертел головой: ага, Андрея в палатке уже нет. Откинув полотнище, Женька выполз наружу. Андрей разжигал костёр под котелком, полным воды.

– О, первый проснулся. Рано ты. Вчера, кажется, едва дошёл до палатки, – заметил он.

– Ага, – ответил Женька, потягиваясь. – Но я выспался.

Он посмотрел на солнце, стоявшее уже довольно высоко над лесом, и, улыбаясь, побежал к речке умываться.

Из палатки один за другим выбирались сонные ребята.

– На запах еды просыпаетесь, – посмеивался над ними Андрей.

После завтрака залили костёр, свернули палатку, разобрали по рюкзакам котелки и одеяла. Напоследок Женька оглядел поляну. Она снова была обычной. Красивой, уютной лесной полянкой была, без следа ночного волшебства.

«Всё-таки надо сюда вернуться, чтобы всё так же», – решил Женька. И, полной грудью вдохнув напоенный сосновым духом и птичьим пением воздух, вместе со всеми двинулся за Андреем.

 

***

– Слушай, а что это за сарай? – спросил Женька у Андрея, когда они кололи дрова. Колол, конечно, Андрей, а Женька складывал ровные чурбачки в поленницу.

– Это не сарай, это мастерская. Удивительно, что ты только сейчас её заметил. Третью неделю мимо ходишь.

– Да не, я замечал. Просто не спрашивал.

Женька припал к окошку, округлив ладони у глаз, чтобы заслониться от света.

– Ничего не вижу…

Андрей отодвинул расколотые деревяшки, воткнул топор в пенёк и открыл дверь мастерской.

– Так лучше видно, – заметил он, щёлкая выключателем. – А если ещё и свет включить, совсем хорошо будет.

Женька заглянул в мастерскую и потрясённо замер. На огромном столе были разложены инструменты, в углу стоял какой-то станок, весь пол был усыпал древесными стружками. Но главное – на полках стояли резные фигурки. Звери, человечки, какие-то шкатулочки и вазочки. Там же были картины: на тёмном фоне вились светло-золотистые цветы, тянулись ввысь деревья, расправляли крылья невиданные птицы.

– Это всё ты?! – хриплым шёпотом произнёс Женька.

– Ну да, – легко улыбаясь, подтвердил Андрей. – Хобби у меня такое. Делаю и для себя, и на продажу. Хорошее занятие для зимних вечеров.

Женька бродил по мастерской, брал в руки то одну фигурку, то другую, проводил пальцем по картинам и восхищённо вздыхал. Наконец обернулся к Андрею:

– А меня научишь?

– Если действительно хочешь, научу. Но дерево – штука серьёзная, не терпит суеты и поверхностного отношения. Ты точно готов учиться?

– Готов! – отчеканил Женька и вытянулся в струнку. – Когда начнём?

– Закончим с дровами, пообедаем – и приступим, – пообещал Андрей.

 

Начали они со знакомства с инструментами: пилы, лобзики, ножи, стамески…

– А топор здесь зачем? – поинтересовался Женька.

– Им тоже можно работать с деревом. Вон те игрушки видишь? Они как раз топором и вырублены.

– Топором?! Оооо… А на станке что делают?

– Режут по дереву. Но это пока не твой уровень. Мы начнём с простого – выпилим лобзиком какую-нибудь фигурку. Как насчёт кораблика?

– Давай. Он ведь будет плавать, правда?

– Обязательно, – заверил Андрей. – Мы сделаем ему винт, и сможешь его запускать в воде. Но сначала нужно подготовить чертёж. Ты же не хочешь, чтобы кораблик был кривой?

Работа закипела. Женька тоже потихоньку закипал: выпиливать лобзиком оказалось совсем непросто. Он с завистью смотрел на Андрея: у того в руках инструменты просто летали, и кусочек дерева почти мгновенно превращался в белочку, присевшую на задние лапки, или в смешного человечка. А он пыхтел над деталями кораблика, стараясь придерживаться начерченных линий и ругаясь всякий раз, как лобзик уходил в сторону. С помощью Андрея Женька выпилил дно, бортики и капитанскую рубку, сделал винт. Каждую деталь он тщательно отшлифовал сначала напильником, потом наждачной бумагой. Наконец приступили к сборке. Приложить, подшлифовать там, где вышло кривовато, приклеить…

На третий день работы Женька покрыл кораблик лаком, поставил сушиться и сел, любуясь своим творением. Он сам это сделал, сам! Своими руками! Удивительно… Внутри него разливалась гордость и радость.

– А с завтрашнего дня я буду делать подарок маме, хорошо?

– Договорились, – согласился Андрей. – Можно будет вырезать для неё картинку.

– Давай какие-нибудь цветы вроде этих. Такие же светлые, на тёмном фоне. А потом я хочу ещё вот такого котика сделать. И лошадку. И… Сколько же всего я хочу!..

 

***

– На речку? – спросил Женька.

– Не, были сегодня.

– К лошадям в поле?

– Да ну их, надоело. Далеко, к тому же табун скоро и так придёт, – Колька сидел на скамейке у ворот, лениво водя прутиком по земле.

– За мороженым?

– Бабыра вряд ли денег даст.

– Тогда идей нет, – вздохнул Женька, присаживаясь рядом.

Некоторое время оба молчали. Вдруг Колька оживился.

– А ты когда-нибудь был в нашей церкви?

– Она ж не работает и вообще закрыта, – удивился Женька. – Там вроде замок на двери висит.

– Ну да. Но наверняка есть какой-нибудь проход. Пошли? – предложил Колька и подскочил, готовый мчаться на поиски приключений.

– Не знаю, – заколебался Женька. – Там опасно, наверное. Андрей говорит, прогнило всё, может что-нибудь на голову свалиться.

– Что, трусишь? – прищурился Колька. Такого Женька, конечно, вынести не мог.

– Ни разу не трушу! Хочешь – так пойдём.

И они пошли. Колька впереди, подпрыгивая от нетерпения. Женька следом, без особого восторга.

Церковь была полностью деревянная, старая. Даже очень старая. Мальчишки подошли к ней вплотную и задрали головы, глядя на маковки, давно лишившиеся крестов. На двери, как они и ожидали, висел замок. Окна были заколочены крест-накрест. Колька подошёл к ближайшему окну и через щёлку заглянул внутрь.

– Темно, – заметил он. – Хотя вон там что-то светится. Глянь, правда светится!

– Щель где-нибудь, вот и светится. Просто солнце попадает, – равнодушно ответил Женька, которому не хотелось даже заглядывать.

– Да ты сюда иди. Какое солнце?! Оно уже садится, не может так ярко быть. И непонятно, откуда свет идёт. Давай посмотрим, может, где не так плотно заколочено.

Колька двинулся вокруг церкви, исследуя каждое окно и ударяя кулаком по стенам в надежде, что какая-нибудь из них прогнила и может развалиться от удара.

– Есть! – наконец воскликнул он. – Здесь вполне можно пролезть. Смотри, кто-то оборвал одну доску с окна. Здесь получится!

– Может, не стоит, – снова попытался возразить Женька, при этом ясно понимая, что Кольку уже не остановить.

– Боишься – стой на стрёме. А я полезу. Только потом всем скажу, какой ты трус.

– Да не боюсь я, – соврал Женька. Лезть внутрь ему было очень страшно, но прослыть трусом – ещё страшнее.

А Колька между тем уже подтащил к окошку какой-то старый ящик, встал на него, чуток подтянулся на руках, зацепившись за доску, отчасти закрывающую окошко, и наполовину влез внутрь. На секунду замер, готовясь к прыжку, и ухнул вниз, в утробу старой церкви.

– Йу-ху! Тут классно! Залезай давай! – раздался бодрый голос.

Женька покорно влез на ящик и повторил его путь. Разжимая пальцы на доске, он чувствовал, как проваливается в иной мир. Туда, куда он был бы рад никогда не попадать.

Внутри, впрочем, оказалось не так уж таинственно. Женька мягко спружинил на доски, покрытые пылью и заваленные каким-то мелким мусором. Когда его глаза привыкли к полумраку, он удивился, что пол был почти полностью целым. Кое-где, конечно, темнели провалы отсутствующих половиц. Но в целом передвигаться можно было без особых усилий. Света оказалось достаточно: щели в заколоченных окнах светились золотисто-красными отблесками заходящего солнца. Только по углам клубилась зябкая темнота.

Колька ушёл вперёд, на поиски источника странного свечения, которое он заметил через щель. Женька поспешил за ним: куда угодно, лишь бы не оставаться в одиночестве.

– Ну и пылища, – заметил Колька и тут же чихнул. – И нигде не светится, только солнце видно.

– Пойдём отсюда, всё равно ничего интересного, – тревожно заметил Женька. – Скоро совсем темно станет, а мы даже фонарик не взяли. Вон какие дырки в полу, как бы не провалиться.

– Да ладно, не боись. Поди не провалимся.

Они ещё некоторое время потоптались на месте, оглядывая почти пустое помещение. Вероятно, когда столовую закрывали, отсюда вынесли всю мебель. Голые стены, редкие непонятные обломки на полу, слой пыли, на котором виднелись их следы – всё это повергало Женьку в уныние. Он подумывал в очередной раз предложить уйти из этого малоприятного места, боясь в то же время обвинений в трусости.

– Слушай, а там что было? – показал Колька в дальний конец зала.

– Кухня, скорее всего, – предположил Женька, безо всякого интереса глядя в ту же сторону. – Если это была столовая, то должны же они были где-то готовить.

– А в церкви, наверное, это было… как его… место, куда только священники заходят.

– Алтарь?

– Ну да. Идём!

– Зачем? – пискнул Женька не своим голосом. И всё-таки поплёлся за Колькой, который почти бегом припустил вперёд, огибая провалы в полу.

– А тут темнее. Окошек-то нет. И так зловеще… Ха-ха-ха! – засмеялся Колька демоническим смехом. – Жалкие людишки, как вы посмели прийти сюда, в мою обитель страха и ужаса? Ха-ха…

Колька резко замолчал и стал напряжённо смотреть в угол, где темнота казалась особенно густой. Женька замер, вглядываясь в том же направлении. В темноте, живой и дышащей, они заметили очертания какой-то фигуры. Она возникала из мрака, уплотняясь, становясь всё больше и больше.

– Бежим, – задушенным голосом произнёс Колька. И они помчались к почти погасшему свету, к самой большой дыре в заколоченном окошке.

 

Позже Женька никак не мог вспомнить, как они выбрались из церкви. В памяти осталось только, как бежали по деревенской улице. Ноги сами вынесли их к Колькиному дому. Мальчишки взлетели на крыльцо, рванули на себя дверь и ввалились в уютную кухню, где хлопотала Бабыра.

– Там… Там… – с трудом выговаривал Колька, бестолково тыча рукой в сторону улицы.

– Он тёмный! Темнее всего! – выдавил из себя Женька.

Бабыра нахмурилась, глядя на испуганных мальчиков.

– Где были?

– В церкви, – шёпотом признался Женька. Он боялся поднять глаза на Бабыру, чувствовал, как сильно она встревожена.

– И вы там видели…

– В темноте. Очень тёмного.

– Понятно. Придумали, куда соваться. Закат. Самое их время.

– Чьё время? – не понял Колька.

– Их. Тех, с кем лучше не встречаться.

Бабыра деловито зашуршала по шкафчикам и ящичкам, доставая разные предметы, что-то приговаривая почти про себя, будто обращаясь к воде, которую наливала в чашки. Наконец сказала Женьке: 

– Пойдём, сначала ты.

Он отрешённо пошёл за Бабырой, даже не спрашивая, куда и зачем. Впрочем, шли они всего-то до порога. Там Бабыра велела ему остановиться, и, нашёптывая что-то, стала сбрызгивать водой. Женька стоял оцепенев. Вдруг он понял, что может дышать. Будто с момента, как они увидели ту густую тьму в церкви, он был заледеневшим внутри. А сейчас оттаивал, сбрасывая с себя ужас, возвращался к жизни. Мир вокруг стал ярче, чётче, звонче.

Жестом Бабыра отправила его обратно в дом и махнула Кольке, чтобы подошёл. Уже из другой чашки она брызгала водой на Кольку, нашёптывая что-то не то воде, не то самой себе. Наконец отпустила и внука. Подхватила обе чашки с остатками воды и вышла во двор.

Мальчишки сидели на кухне, оглушённые произошедшим. Наконец Женька нарушил молчание.

– Мне Андрей в первый день сказал, что здесь живёт Баба Яга. Кажется, он был прав.

– Да, Бабыра она такая…

– И зачем мы туда полезли?

– Дураки были, – честно признался Колька. – Я дурак был. Ты же не хотел.

– Я боялся ужасно. Только ты никому не говори.

– И я боялся. Ты тоже никому не говори.

Они посмотрели друг на друга, связанные общей тайной.

 

***

Мотор автобуса ровно гудел, приглашая к размышлениям. Женька смотрел на мелькающие за окном деревья и завидовал им: они бежали обратно, в Горки. А он ехал в город. Через неделю начнётся учебный год. И как бы ему ни хотелось погостить у Андрея ещё, пора было возвращаться домой.

Женька нащупал в кармане смешного деревянного человечка, которого он вчера доделал с помощью Андрея. Вырезанный из цельного кусочка липы, человечек удобно лежал в кулаке, дарил мальчику своё живое тепло.

Женька думал и удивлялся: месяц назад он представить себе не мог, какой полной может быть жизнь. Как много можно узнать, как много можно увидеть. Те же поля, то же небо, та же река, лес, звёзды. Так просто – и так чудесно.

Или вот Баба Яга. Она есть, Женька сам в этом убедился. Здесь её знают как Бабыру, но они-то с Колькой точно поняли, что она не просто бабушка.

В сумке лежат подарки для мамы с папой: картинка с цветами и большущая щука, которую Женька поймал почти что сам. Андрей помог ему самую малость, честно-честно!

Женька вспомнил поход в лес, тёплую воду речки, треск веток в костре и своё желание, загаданное с падающей звездой. Вернуться. Обязательно вернуться в Горки. Наверное, почти через год. Вернуться, чтобы прожить здесь чудесное, непредсказуемое, полное открытий, восхитительное лето.

 

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: