Греческое
Три острова: Кассандра, Ситония и Афон на п-ве Халкидики
греки называют Трезубцем Посейдона
Эти южные звезды, как будто огни кораблей,
И холмистые склоны лениво спускаются к морю.
Одинокий уют неприветливых монастырей
О спасении мира Небесному Воинству вторит.
Обещай, что приедешь на эти места посмотреть:
Посейдона трезубец в Эгейские выброшен воды,
И песчаное дно, как зыбучая древняя медь,
Вековые загадки хранит Колыбели Свободы.
Обещай, что приедешь!.. О большем просить не могу.
Наше "тайное" явно рискует скатиться до сплетен.
Тот же воздух вдохни на том, что и я берегу,
Вспоминая того, кто тебе это чудо приметил.
* * *
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
А. Ахматова
Одним огорченьем больше.
Одною мечтою меньше.
Земля под ногами тоньше
И боль никуда не денешь.
Случайности, как по плану,
Одна за другою следом.
Ошибкам моим незваным
Столетие за обедом.
Прибавилось за плечами
Сомнений различной масти.
Как заманить бы к чаю
То, что зовется Счастьем?
Вечность
Сигарёву Евгению Игнатьевичу -
поэту, учителю, другу
Вечность - это когда листва
Кружит стаей над головою,
Разноцветные острова
Оставляя в осеннем море;
Одинаковость и одиночество
Вечеров февральского кроя;
Двор забеленный снегом дочиста...
Вечность... Что же это такое?
У какого ни спросишь прохожего
Все едино: "Увы, не знаю!".
Я стучался гостем непрошеным
Даже к той, что прятала Кая...
Бросить поиски. Все оставить.
И затея не стоит свеч, но...
Вечность - это всего лишь память.
Память - это
целая
Вечность!
Волшебство
Ты опять подарила свет,
А сегодня еще и Жизнь.
Так сошелся полет планет
И декабрьской ночи синь.
Где-то там впереди шаги:
Плакать, падать и вновь - вставать;
С чаем сладкие пироги;
Первоклашки смешной тетрадь…
А сейчас, как и будет впредь -
Сторожишь потаенный сон:
Рассыпается мира твердь
Если чем-то встревожен он.
Две ладошки возьмешь в свои,
Прижимаясь устало лбом.
Так судьба на своем стоит,
Волшебство поселяя в дом.
* * *
Нет в жизни звука более захватывающего, чем стук в дверь.
Ч. Лэм
Кто-то в дверь стучится несмело.
Ты?.. Или снова ветер
По дорогам обледенелым
Одиночеством своим бредит?
Приоткрою окно – любопытно –
Кто же там? Замирает сердце…
На крыльце никого не видно.
Значит, ветер прилетел греться.
* * *
Астрахани
Ветер по степи бешеный
Носится во все стороны.
Звезды близко так свешены,
Кажется - рукой тронуть бы!
Солнце огненными кудрями
В зеркале речном колотом
Золотит того, который мудрыми
Белым[1] наречен городом.
Улицы петлей кручены,
Слышно голоса дружные -
Это лечат песнями звучными
Сердце пылкое, сердце южное.
* * *
Налетело воронье,
Закружилось вихрем.
Оголтелое жулье -
Покричат и стихнут.
Им бы каркать да клевать –
Не ново преданье.
Крепче уши затыкать
И хранить молчанье –
Вот рецепт ценою в грош,
Нажитый веками.
Как с воронами хорош,
Так и с дураками.
* * *
Я стала слишком свободной –
Я больше тебя не знаю.
Обида за мною сестрою сводной
Кругами ходила, не отставая,
А я ходила по краю.
Весна расставляет лужи –
Сверкающие капканы.
Воздух прогрет и немного простужен.
Асфальт открывает под снегом раны.
Свободною быть странно.
Но мы переждали зиму:
И я, и весна – вместе.
Судьба по своим неизвестным причинам
Ломает сюжеты в готовых песнях.
Ей кажется – так интересней.
[1] Белый город - историческое название посада (жилого района), возникшего возле Астраханской крепости, ставшего предвестником современного города (прим. автора).
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »