Ирина Васильева «Форма яблока»


Ромовая пара


В одном городке двухэтажном,

Что всеми ветрами воспет,

Жил очень седой и отважный,

Суровый и ромовый дед.

Он волк был морской настоящий,

Он мог океан переплыть,

Его попугай говорящий

"Пиастры" умел говорить.

Он трубкой пыхтел без умолку,

Он был как из книги герой,

Носил треуголку, наколку

И щёгольский зуб золотой.

Но жизнь не равнина - ухабы,

И так получилось, что он

Негаданной ромовой бабой

Был в самое сердце сражён.

А баба прекрасная эта,

Румяна, пышна и мила,

Отнюдь не ветрами воспета,

А просто жила и была.

Но рыцарю Синего Краба

Был дорог румяный портрет.

"С изюминкой, в общем-то, баба", -

Прикидывал ромовый дед.

И, встретив прекрасную в мае,

Сказал ей (года - не беда!):

"Сударыня, жду вас. Мечтаю.

На чай,

На обед,

Навсегда."



Три воробья


Когда пришли морозы и метели,

В мою кормушку дружно прилетели

Три сильных и могучих воробья -

Как из былины три богатыря.

Они границы птичьи охраняли,

А после хлеб и семечки клевали

В близи от человечьего жилья.

И аппетит их был такой хороший,

И звали их Добрыня и Алёша,

А самый крупный явно был Илья.



Киты отдыхают


Когда три кита устают, они как один

Сбрасывают всю Землю со своих вечных спин

И уходят резвиться, смеяться, пускать фонтан,

Волновать задумчивый океан,

Который, как правило, где-нибудь да кончается,

Который у ног босых тяжело качается,

И мы думаем, пальцы поглубже в песок зарыв:

"Это большой сегодня такой прилив."

А на самом деле - киты отдыхают, безбрежно и без помех.

И опять берут на себя всю Землю, втроём за всех.



На пару пар


На пару выдыхая пар,

Прошли овчарка и овчар,

Прошли с хозяйкой вместе шпиц

С единым выраженьем лиц.

Бульдог играл мускулатурой,

Лоснился спаниель культурой,

Тянулась такса в переулок,

Дрожал от этих всех прогулок,

Хоть был одет в комбинезон,

Какой-то мелкий чемпион...

А Шарик, вовсе без породы,

И тот не избежал погоды.

На лающем своём наречьи

Ругал он холод человечий.

А люди, нос и руки пряча,

По холод думали: "Собачий".

И всех тянул за поводок

В окне далёком огонёк...



Мир крепчает


Когда погода на нуле,

И белка прячется в дупле

В компании своих орехов,

И снег как в город понаехал -

Не гость, не житель. Так, бродяга...

Терпи, бумага!

Летите, строчки, наугад,

Лепитесь в ком, кружитесь над,

Как будто не в своей тарелке.

Ядро Земли в дупле у белки

Запрятано. И мир крепчает,

И ноль погода означает.



Зверь ленивец


Мир дел машинами гудел,

Спешил, а всё казалось мало.

В том мире дерево стояло,

И тот, кто деревом владел,

Из всех важнейших в мире дел

Себе такое выбрал дело:

Его расслабленное тело

Меж небом и землёй висело.

Для всех, кто чересчур поспешен,

Он в назиданье был подвешен -

Как пауза в теченьи дел,

Как счастье тех, кто не успел.



Журавль


Журавль качает головой:

Возьми с собой, меня с собой!

Как в песне прежних лет поётся.

Но стае взять не удаётся,

Она летит, она уже

Ни так не слышит, ни в душе...

Журавль качает головой,

Он к осени стоит спиной,

Он смотрит в молодые травы.

И вы, журавль, правы, правы,

И спины стаи выше, выше,

Они спешат, они не слышат...

Но будет праздник у лица

В конце кольца.



Осень и Пушкин


Не в силах улететь на юг,

Предпримет курица такое:

Из крыльев, как из первых рук,

Яйцо подарит золотое

Всем добрым людям и мышам

На осень добрую всем нам.

И все мы, напрягая уши,

К нему приникнем: что там? что?

И выйдет в осень хрупкий Пушкин,

Как есть - в цилиндре и пальто.

Из крыльев, как из первых рук,

Как самый первый в мире звук.



Под небом


Под небом, ровно голубым,

В котором канул ровный дым,

Есть ровный дом с кривым окошком,

В котором светится уют,

И поразительная кошка

Небрежно бродит тут как тут.

Как будто кошке всё равно,

Как будто не её окно,

Крыльцо, чердак и суп вчерашний...

Но кошкин цвет такой домашний,

И кошкин хвост трубой как дым

Под небом, ровно голубым.



Большая птица


Когда придёт большая птица,

Мы к ней поднимем наши лица

И скажем: "Птица, как вы там

Подставили большим ветрам

Своё большое птичье сердце?

Что происходит там, вдали,

С обратной стороны Земли?

На что там можно опереться?"

А птица примет наши лица

И в нас как будто отразится.



Город Гена


Тот город на зелёном фоне -

Как старой лампы мягкий свет.

Молчать и думать, греть ладони,

В далёкий край писать привет.

Тот город - словно добрый Гена,

Он ловит чуткою антенной

В эфире первую звезду,

Считает вечером окошки

И на троллейбусе-гармошке

У всех играет на виду.



Торопись, дурак


Каждая цапля желает знать,

Откуда несётся квак.

Каждая цапля лягушку хвать!

А где-то Иван-дурак

Уже натянул судьбоносный лук,

Вот-вот - и помчит стрела.

А цапля шутя проглотила двух,

И третьей желает зла.

Но сердце уже горячо стучит,

И в мире да будет так:

Молчи, царевна! Пока молчи.

А ты торопись, дурак.



Форма яблока


Семья просыпалась, как водится, в семь утра.

Папа-червяк надевал пиджак, говорил: "Пора!"

Проверял на ходу в айфоне свой личный счёт,

Уходил на работу в фирму "Антоновка энд Апорт".

Мама-червяк была на диете, и всею длиной крепясь,

Кушала только косточки малую часть,

В рюкзаки детей паковала весь хруст, всю спелость:

Детям с утра не очень-то есть хотелось,

Дети с утра спешили - не опоздать бы в класс,

Где червяк-учитель им говорил: "В прошлый раз,

Дети, к какому выводу мы пришли?

Яблоко наше имеет форму Земли."



Пряничное


В пряничном домике мягкий стоял диван,

На диване сидел человечек румян и прян,

Пряник ел, на котором застыл снег,

И в окне у дома застыл первозданный снег...

Так за годом год продолжалось, за веком век.

И в окне у дома застыл первозданный свет,

А за окнами - снег, и на прянике снег в ответ,

Будто не было в мире иных очень добрых дел.

Человечек сидел на диване и пряник ел.







Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.