1.

Ежедневный пассажирский поезд "Черноморец" лет десять назад был не скорым, а простым. Он ходил из Одессы в Киев и обратно и, кроме крупных городов Жмеринки и Винницы, останавливался, как говорится, у каждого столба. Однажды в Жмеринке его задержали какие-то странные события, и он опоздал в Киев на сорок минут. Что-то произошло с тринадцатым, общим вагоном - говорили, то ли вагон отстал от поезда, то ли поезд отстал от вагона - толком никто не мог объяснить.

Но вот уже десять лет проводник Илья Спиридонович Опанасенко, всякий раз выходя на перроне в Жмеринке, стоит со своим фонарем и, глубоко задумавшись, глядит в небо. Стоит неподвижно и в дождь, и в мороз до тех пор, пока по селектору не объявят отправку "Черноморца".

2.

В тот вечер в конце августа в общий вагон "Черноморца" влезали тетки с торбами, уныло входили командированные, не доставшие плацкарту, с шумом вваливались экономные студенты. Все перемешалось и устраивалось. Илья Спиридонович, не глядя на часы, но чувствуя скорое отправление, загнал с перрона в тамбур последних курильщиков и сам поставил ногу на ступеньку, чтобы войти в вагон, но в этот момент появился опоздавший.

Во время отправки всегда появляется такой опоздавший. Он в ужасе мчится за уходящим поездом, сшибая провожающих, и если повезет, вскакивает в последний вагон.

"Черноморец" плавно покатил.

Илья Спиридонович прикинул расстояние между вагонами и догонявшим пассажиром, протянул руку, чтобы подхватить пассажира в момент прыжка, и азартно закричал:

- Давай, давай, давай!

И пассажир прыгнул в тамбур. Это был среднестатистический, ничем не примечательный пассажир Юго=Западной железной дороги: среднего роста, средних лет, в сером костюме, при галстуке - из тех, кому ехать надо, да не везет. Пассажир отдышался, поправил галстук и, когда Илья Спиридонович закрыл дверь, невинно сказал:

- Понимаете, какое дело, товарищ проводник... У меня билета нет. Нет в кассе билетов. Даже в общий вагон.

- Что это за фокусы, гражданин? - рассердился Илья Спиридонович.

- Какие уж тут фокусы, - вздохнул среднестатистический пассажир, задумчиво разглядывая проводника. - Ехать надо, билетов нет... Впрочем... вы всегда так неаккуратно храните деньги?

- Чего? Не понял, - удивился Илья Спиридонович.

Вдруг серый костюм ловким движением снял с Ильи Спиридоновича железнодорожную фуражку и принялся вытаскивать из нее какой-то несусветный хлам - какие-то шарики, ленточки, бумажные цветочки, два яйца, обглоданную куриную кость, спичечный коробок... наконец он вынул из фуражки купюру в десять рублей и протянул ее проводнику:

- Ваша?

Илья Спиридонович стоял с выпученными глазами.

Пассажир улыбнулся, надел на проводника фуражку, засунул ему в нагрудный карман червонец и вошел в вагон.

- А вот и свободное место! - услышал Илья Спиридонович.

2.

В первом купе, где устроился среднестатистический пассажир, ехали: хмурый молодой человек с ромбиком на лацкане, смущенная девушка и дед в соломенной шляпе. На верхней полке кто-то уже спал, а дед неотрывно глядел на свой чемодан.

Когда Илья Спиридонович проверил билеты, молодой человек с ромбиком, недовольно принюхиваясь, ушел в вагон-ресторан; а в купе завязалась беседа - бестолковый разговор на той стадии, когда незнакомые люди не знают, о чем говорить, но знают, что в дороге о чем-то говорить надо.

Поговорили о том, о сем: о погоде - "лето, как никогда", о молодежи - "не та пошла молодежь"; как вдруг серый костюм, желая расшевелить компанию, улыбнулся и сказал девушке:

- Хотите, я угадаю, как вас зовут? Вас зовут Танечка.

Он угадал точно, но Танечка смутилась еще больше, и серый костюм напрасно ожидал от нее изумления.

Опять замолчали.

Когда "Черноморец" выехал из Одессы, дед в соломенной шляпе спросил:

- А вы... вы в какой области работаете?

- Я? - обрадовался вопросу серый костюм. - В киевской области.

"Ревизор", - с внезапным подозрением подумал Илья Спиридонович, проходя мимо первого купе.

- Нет... - смутился дед. - Я хотел спросить: кем вы работаете?

- У меня довольно-таки редкая профессия, - охотно начал объяснять серый костюм. - Я специализируюсь на чудесах.

- А я слышал, что бога нет! - уважительно сказал дед.

- Бог его знает, - усмехнулся серый костюм. - Тогда скажем так: фокусник я.

"Врет. Чует мое сердце - ревизор", - опять подумал Илья Спиридонович, а дед поджал губы и вцепился в свой чемодан. Уважительность его сразу прошла. Однажды, еще до войны, он тоже ехал из Одессы в Киев... и второй раз с ним эти фокусы не пройдут!

После Раздельной "Черноморец" вошел в скорость, степь побежала мимо.

С верхней полки свесилось заспанное лицо и спросило:

- А тот, с ромбиком, еще в ресторане? Неприятный тип. Нацепил поплавок - глядите все, я с высшим образованием.

- Не судите о незнакомых людях по внешнему виду, вдруг сделала замечание Танечка.

- А по чему тогда судить?

- Вообще не судите.

Контакты в купе явно не налаживались.

- А у меня карты есть! - сказал вдруг дед, раздираемый боязнью за свой чемодан и желанием, чтобы никто этой боязни не заметил. - Сыграем в подкидного?

- Карты? Дайте-ка мне карты... - попросил серый костюм.

"Здесь-то все и началось, - вспоминает Илья Спиридонович, стоя через десять лет на перроне в Жмеринке. - Вхожу в купе, а он показывает фокусы. Запомни, говорит, какую хошь карту. Запомнил? Ну, запомнил. Ложи, говорит, назад в колоду. Поклал. Тут он берет и вытягивает эту же карту из моего фонаря. Да-а... Ну, это, положим, легкий фокус. На сегодня я и похлеще могу. Но тогда, положим, я когда-нибудь и с вагоном фокус... того... Да-а... Где уж нам."

4.

- Ух ты! - сказал дед. - Покажите еще раз!

- Какая прелесть! - удивилась Танечка. - как вы это делаете?

- Заметьте, что эта карточная колода не моя, а чужая, польщенно ответил фокусник. - Если я объясню секрет фокуса, то вам же станет неинтересно. Я лучше другой фокус покажу... - он профессионально засучил рукава. - Запомните любую карту. Теперь порвите ее...

- Э-э... это мои карты! - испугался дед.

- Не волнуйтесь. Порвите и выбросьте в окно.

Танечка нерешительно разорвала бубнового туза и выбросила его в окно.

- Отлично. Вот ваша карта, - и фокусник вытащил бубнового туза из кармана.

Из крайнего купе раздался смех. Илья Спиридонович заглянул туда. С верхних полок свесились заспанные головы, из тамбура выглянули удивленные курильщики. В купе становилось тесно. Одни пассажиры сидели на корточках, другие подпрыгивали за чужими спинами. Поезд мчался в сумерках, тускло светили лампы под потолком, а в спертом воздухе общего вагона шестерки превращались в тузов, а дамы прятались в чужих карманах. Время, что ли, остановилось или вспять пошло в тринадцатом вагоне "Черноморца" и приоткрыло в крайнем купе форточку в мир детства и иллюзий? Не в свое ли полузабытое детство таращились Илья Спиридонович и сонные головы с верхних полок?

Но вот, как в сказке, появился злой гений и все испортил.

- Это мое место, - сказал он. - Попрошу!

Это вернулся из вагон-ресторана молодой человек с поплавком.

- Фокусы? - спросил он. - Знаю я эти фокусы.

- Но вы не видели! - воскликнул дед, косясь на чемодан.

- Это ничего, что я не видел, - отвечал поплавок усаживаясь. - Любой образованный человек без труда отгадает ядро всякого фокуса. Конечно, показать я не смогу - я не карточный шулер, чтобы так виртуозно тасовать карты.

- Вы несколько самонадеяны, по-моему, - не выдержал фокусник.

- Да, я самонадеянный! - с удовольствием повторил поплавок. - И не стыжусь этого. Я всегда надеюсь только на самого себя. Если бы вы когда-нибудь задумались над этимологией слова "самонадеянность", - а она, как вы можете убедиться, очень прозрачна, - то вы не употребили бы это слово в том смысле, в котором вы его употребили.

- Виталик, - вдруг, всем на удивление, сказала Танечка, - зачем ты так? Будь с людьми покультурней.

- Но, Татьяна, меня возмущает всякий обман, - ответил ей поплавок. - Я просто хочу доказать...

- Он что, ваш брат? - участливо спросила фигура с верхней полки.

- Муж, - сухо ответила Татьяна. - Но, Виталий, послушай...

- Предлагаю пари! - продолжал Виталий, не слушая. - Если я разгадаю все ваши фокусы, вы поведете нас в ресторан - все купе.

- Образумься, Виталий! Ты только что из ресторана! На что мы будем жить, пока ты устроишься?

- Идет! - немедленно согласился фокусник. - Только не тянитесь руками к картам и не сбивайте меня замечаниями. Тяните любую карту. Какая это карта?

- Десятка пик.

- Вот видите, вы ошиблись. Это дама червей. Не понимаю, как так можно ошибаться. А десятка пик вот где...

Фокусник сделал несколько пассов и попросил фигуру с верхней полки поискать десятку у себя. Тот, счастливо регоча, нашел ее на полке. Многоголовое купе ехидно глядело на Виталика. Тот подумал и сказал:

- В основе этого фокуса заложены две механистические идеи. Первая: вы искусно подсунули мне карту с секретом и, забирая, поменяли ее масть. В этом секрет карты, она двойная, что ли. Второе: настоящая десятка пик находится в колоде среди других карт, натягивая на ваших пальцах резиночку, как в рогатке. Вы ослабили колоду и выстрелили карту на верхнюю полку.

- Вы наблюдательный, - хмуро похвалил фокусник.

- Наблюдательный? Но вы ничего не сказали о моем умении логически мыслить.

- Умеете, умеете... Задумайте любую карту...

Вскоре фокусник ожесточился. Он сопел, хрустел пальцами, из его рукавов выпадали на пол какие-то посторонние карты, кубики, шарики; он чертыхался, извинялся, показывал фокус сначала, но ничего не мог поделать с Виталиком - тот объяснял любой его фокус.

- Итак... в ресторан? - наконец спросил Виталик. - Или вы еще не все показали?

- В ресторан, в ресторан! - гнусаво запела фигура наверху.

Фокусник предпринял последнюю попытку. Дрожащими пальцами он выдернул из пачки уже зажженную сигарету, хорошенько прожевал ее, съел, а потом достал у Виталика из-за уха.

Даже дед с чемоданом зааплодировал.

- И объяснять неохота, - зевнул Виталик. - Проще некуда.

Все пассажиры сочувственно отводили взгляды от фокусника, только фигура злорадно напевала:

- В ресторан, в ресторан!

- Почему плохие люди никогда не получают по заслугам? вдруг пробормотал Илья Спиридонович.

Весь сеанс он не выходил из купе, жадно наблюдал за каждым фокусом и болел за человека в сером костюме, который уже не казался ему ревизором. Обознался, бывает. И вот Илью Спиридоновича будто за язык дернули.

- Это вы о ком? Это я "плохие люди"? - прищурился Виталик. За словом в карман он не лез и спуску никому не давал. - Выходит, я, "плохие люди", разоблачаем тут разного рода обманы и фокусы, а вы, "хорошие люди", развесили уши, оскорбляете пассажиров и не выполняете своих служебных обязанностей...

- Это чего я не выполняю? - обиделся Илья Спиридонович.

- Чай пора разносить.

- Ну нет! - вскипел Илья Спиридонович. - Чаю я тебе не принесу, в общем вагоне чай не положен. Вот ему принесу два стакана, а тебе - нет.

И ушел наливать чай фокуснику.

В это время дед с чемоданом забыл про свой чемодан и вступился за проводника:

- Ты почему оскорбляешь пожилого человека? - гневно спросил дед и... нарвался на такой фокус, что потом всю дорогу молчал.

- О! Соломенная шляпка! - сказал Виталик. - Ваша очередь подошла... Что это у вас в чемодане? Золотишко? Нет, не золотишко... но я сейчас угадаю. Тарань! Тарань везете в Киев на Сенной базар продавать... нет, не продавать, а спекулировать по три рубля за рыбий хвост. А? Что скажете?

- По два рубля... это все старуха... - прошептал дед, не зная, куда провалиться от стыда.

- Ге-ге-ге! - подобострастно загегекала фигура наверху. - А как вы догадались, что у него в чемодане тарань? Возьмем с собой в ресторан, с пивом попьем!

- А в самом деле, как я догадался? - притворно удивился Виталик и вопросительно посмотрел на фокусника.

Тот пожал плечами.

- Не велик фокус, а вы даже не догадываетесь. Пахнет потому что. Таранью пахнет.

- У меня насморк, - не на шутку разозлился фокусник. Прежде чем вы за мой счет пойдете в ресторан, я покажу еще один фокус. Последний. Кстати, где это мы стоим?

- Мы едем, - ответил Илья Спиридонович, входя в купе с двумя стаканами чая.

- Вы уверены?

Внезапно все почувствовали, что вагон как-то странно стоит - только что тряслись и ехали, и вдруг тихо стоим... Пассажиры бросились к окнам. Илья Спиридонович побежал в тамбур, открыл тяжелую дверь и выглянул... тринадцатый вагон одиноко стоял в глухой степи, а рядом под насыпью паслась коза, освещенная луной и привязанная к колу. Илья Спиридонович не мог понять, куда подевался "Черноморец".

- Нас отцепили! Мы отстали от поезда! - заголосили пассажиры.

- Вы уверены? - спросил фокусник.

- Мы стоим... или мы едем?

Как в дурном сне, вагон опять поехал. Илья Спиридонович, как дурак, с двумя стаканами чая выглядывал из тамбура, а на него с удивлением смотрела коза.

"Нас опять прицепили, - подумал Илья Спиридонович. Надо пойти доложить начальнику поезда..."

- Мы едем, едем, - успокаивал всех фокусник.

- Однако не очень приятные фокусы, - сказал кто-то, и пассажиры, поглядывая в окна, разошлись по своим местам. "Черноморец" продолжал свой путь в полном составе.

- Не понимаю... Это вы сделали? - сердито спросил Виталик. - Как вы это сделали?

Фокусник насмешливо улыбался.

5.

Я проиграл, - нетерпеливо признал Виталик, забрал у жены сумку, вытащил кошелек и забросил его фигуре на верхнюю полку. - Здесь на всех хватит. Все идут в ресторан! Все идут, куда хотят! Все! Без нас. Татьяна, тебя это тоже касается, - и он вытолкал всех из купе.

В ресторан, кроме развеселившейся фигуры, никто идти не захотел, все прислушивались к разговору в купе.

- Вы кто? Вы где работаете? - спрашивал Виталик.- Это невозможно... то, что вы сделали.

- Я заведую клубом в деревне Заврань.

- Это не имеет значения! Я, например, физик-теоретик, но что с того? Как вы отцепили и прицепили вагон?

- Не знаю. Не могу объяснить.

- Ох, уж... Вот народ! В науке любой эксперимент должен быть повторен, а у вас " не знаю, не могу объяснить..." Припомните хотя бы свои ощущения, когда вы отцепляли вагон.

- Ну... мне очень хотелось поставить вас на место.

- Поставьте еще раз!

- Уже расхотелось.

- Раньше с вами что-то подобное случалось?

- Нет... не припомню.

- Расхотелось, не припомню... - передразнил Виталик. Ладно, и без вас обойдусь. Главное, я теперь убедился, что такие фокусы в принципе возможны.

Фокусник насупился и ответил:

- А ты в своей физике далеко пойдешь.

- Обязательно. И начну с того, что теоретически объясню этот ваш феномен с вагоном.

- Шустрый чижик, - сказал фокусник. - А когда начнут шить тебе какую-нибудь лженауку и увольнять по профессиональной непригодности - что тогда запоешь?

- Вот я и гляжу, вас будто пыльным мешком из-за угла прихлопнули. Вы чего-то боитесь? Или кого-то? Выгоняли вас, что ли, по этой самой непригодности?

- Угадал.

- Ну и... - насторожился Виталик. - Расскажите.

- Ладно, расскажу, - неохотно начал фокусник, уставившись на синий поплавок Виталика. - Лет десять назад меня пригласили в цирк для просмотра моих фокусов. Я здорово нервничал. Я был не Кио, конечно... а впрочем... Так вот, меня смотрели директор цирка и еще один тип, который назвался "художественным руководителем". Директор даже слова не вставил, а только кивал. Говорил за него этот руководитель. Человек он был ироничный, вроде тебя. Сначала он осведомился, имею ли я специальное цирковое образование; потом принялся рассуждать о том, что нашему советскому цирку чужды карточные фокусы. От них попахивает пропагандой азартных игр. Он их запрещает. Он хотел бы увидеть фокусы без запаха, яркие и жизнеутверждающие.

Я уныло предложил ему жизнеутверждающий фокус с исчезновениями и клоунадой; но они уже куда-то заспешили, и директор цирка произнес единственную фразу: "Зайдите завтра", - таким тоном, что мне послышалось: "Зайдите вчера".

Назавтра я все же решил зайти. Когда я заявился через главный вход со своим реквизитом, оказалось, что директор и его художественный руководитель срочно уехали в Москву на важное совещание и обо мне не распорядились. Но неотложные дела может решить директорская жена, которая имеет в цирке вес. Мне показали ее издалека, и я вдруг решил схитрить. Я расшаркался, сотворил из воздуха бумажный букет роз и преподнес ей. Потом я нагло стал врать, что вчера мою работу смотрел и одобрил лично ее супруг и так далее. В общем, эта дама была очарована и под свою ответственность разрешила мне вечером выйти на арену.

Я был в восторге - я и сейчас прихожу в восторг, вспоминая тот вечер. Я был как взведенный курок, и все мои фокусы стреляли без промаха. Это редкое состояние. Я хотел бы всю жизнь быть в таком взведенном состоянии. Публика исступленно удивлялась и аплодировала, а директорская жена сидела в первом ряду и млела от счастья, потому что я успевал ей подмигивать. Наконец наступило время жизнеутверждающего фокуса. Оркестр затих, мои подсадные рыжие были уже готовы по моему сигналу заявиться из зала на арену, а я вдруг вспомнил ироничные лица директора и художественного руководителя и подумал:

"Посмотрел бы я на ваши рожи, если бы вы сейчас появились в цирке!"

Потом я произнес условную фразу для рыжих:

"Прошу двух человек..."

В этот момент они и появились. Директор и художественный руководитель. То ли с неба упали, то ли из-под земли выскочили... не знаю. Они плюхнулись на арену в самом обалдевшем и затрапезном виде: директор цирка - в полосатой пижаме, а худрук - в спортивном костюме. Оба были навеселе, с картами в руках и, как видно, перенеслись в цирк в тот момент, когда худрук оставил директора без трех взяток на девятерной - такие у них были лица. За кулисами весь цирковой персонал подавился от хохота, оркестр что-то наяривал, пока не раздался голос директорской супруги:

"Так вот какое у тебя совещание!"

И они побежали от нее за кулисы и сорвали гром аплодисментов. А я за кулисы идти побоялся, раскланялся и ушел как пришел - через главный вход. Так что подобные фокусы случались и раньше.

- Вот видите, - кротко сказал Виталик. - Я, кажется, создал для вас творческую обстановку. Попробуйте повторить.

- Какая следующая станция? - спросил фокусник.

- Жмеринка, - ответил Илья Спиридонович. - Через полчаса.

- Ну что ж... хотите научное повторение эксперимента? Сейчас наш вагон очутится в Жмеринке!

6.

Ровно в полночь из здания вокзала в Жмеринке вышел дежурный милиционер и увидел на первом пути одинокий вагон с табличкой "Черноморец" и занавесками с изображением одесского оперного театра. Из вагона выпрыгнул человек с ромбиком на пиджаке, громко, по слогам прочитал вывеску на фасаде вокзала: "Жме-рин-ка!" - выпучил глаза и закричал в глубь вагона:

- Вы научились управлять гравитационными волнами! Я покажу вам свои старые вычисления... сильнейшим волевым напряжением можно создать вокруг себя изолированное гравитационное поле и этим полем управлять. Совершеннейшая дурость!

За ним из вагона появился человек в сером костюме и самодовольно произнес:

- Подумаешь, я и без всяких вычислений могу этот вагон на Луну забросить!

Затем вышел проводник с фонарем и стал по стойке "смирно" перед этими двумя. В окна выглядывали нервные пассажиры. Они кричали:

- Он нас опять отсоединил! Где наш поезд?

Из здания вокзала выбежал перепуганный дежурный по отправлению. Селектор просипел:

- Откуда на первом пути вагон?! Через три минуты московский скорый!

Милиционер все понял. То есть, он не понял, откуда здесь взялся тринадцатый вагон "Черноморца", когда сам "Черноморец" придет в Жмеринку через полчаса, - но он понял, что вагона здесь не должно быть. Он засвистел и побежал к вагону.

- Это ты здесь вагон поставил?! - кричал дежурный на Илью Спиридоновича.

Илья Спиридонович испугался за себя, но еще больше за фокусника и ответил:

- Не могу знать!

- Стрелочник! - вопил селектор. - Где стрелочник?! Дядя Вася, дай маневровый на первый путь!

Илья Спиридонович дернул фокусника за рукав и прошептал:

- Товарищ, дорогой, уберите вагон на запасной путь... во-он туда.

- А ты что, сам не можешь? - обернулся фокусник.

- Я? Нет... - опешил Илья Спиридонович.

- Виноват, - сказал фокусник, отвлекаясь от беседы с Виталиком. - Мы тут, кажется, нарушили расписание.

И вагон очутился на запасном пути.

7.

Когда их вели в привокзальное отделение милиции, Виталик поправлял фокуснику галстук, а тот - Виталику поплавок, и оба ласково произносили приятные на слух слова: "плотность потока", "гравитационная волна" и "очень приятно было познакомиться". За ними валили свидетели пассажиры. Татьяна объясняла милиционеру, что все это недоразумение, фокусы.

- Так вы говорите, что и на Луну смогли бы слетать? спрашивал Виталик. - А на Марс?

- Марс не Марс, а в Киев, пожалуй, - отвечал фокусник. - А то всю ночь еще трястись.

- О чем они? - удивился лейтенант в отделении милиции. - Пьяные?

- Трезвые, - ответил постовой. - На них показывают, что они отцепили вагон от "Черноморца".

- Но ведь "Черноморец" еще не прибыл! - удивился лейтенант.

Татьяна хотела что-то объяснить, но Виталик ее перебил:

- Таня, ты еще ничего не знаешь! Мы еще сами ничего не знаем. Мы срочно переносимся в Киев. Ты поезжай, а утром мы тебя на вокзале встретим.

Виталик застыл на мгновенье. И вдруг он исчез. Не стало его.

- Что тут происходит? - спросил лейтенант.

Фокусник застыл на мгновенье. Потом он тоже исчез. Испарился.

- Куда те двое подевались? - спросил лейтенант.

- Не обращайте внимания, - ответила Татьяна. - Они, кажется, открыли телепортацию... или как там ее...

8.

И снова Илья Спиридонович стоит на перроне в Жмеринке и думает, думает...

- Это общий вагон? - прерывает его думы старуха с узлами.

- Это, это, - отвечает Илья Спиридонович.

- До Фастова к сыну доеду? - спрашивает старуха.

- Доедешь, доедешь.

Старуха входит в вагон и в испуге шарахается назад:

- Какой же это общий?!

- Общий, общий, - успокаивает Илья Спиридонович, ведет старуху в отдельное купе и усаживает на мягкий диван.

Потом он опять выходит на перрон, и думает, думает, и не знает, верить тому, что он видел, или все ему почудилось? Ну не может человек силой одной лишь мысли перелетать из Жмеринки в Киев или на Марс. Или расцеплять железнодорожные вагоны - представить невозможно, что эту железную махину из тринадцати вагонов с локомотивом, проплывающую вдоль перрона, можно мысленно разорвать...

- Где уж нам, - шепчет Илья Спиридонович и прыгает на подножку своего общего вагона.

Это самый настоящий общий вагон - таким он подается на посадку, но за минуту до отхода превращается в спальный. Вместо твердых полок появляются диваны, исчезают боковые нары, а купе от коридора отделяют зеркальные бесшумные двери. Пассажиры спят на выглаженных простынях, а не клюют носом всю ночь напролет в тесноте и обиде. После первого испуга они всегда бывают приятно удивлены - Илья Спиридонович любит делать такие сюрпризы, но боится ревизоров и начальника поезда.

Закрыв наружную дверь, Илья Спиридонович входит в свой общий-мягкий вагон и начинает готовить старухе чай.

- Опять лимонов не завезли, - сердится он. Потом закрывает глаза, поднимает руку и делает в воздухе вращательное движение - будто выкручивает лампочку. Наконец он достает оттуда лимон. Откуда - он и сам не знает.

Он кладет ломтик лимона в чай и несет старухе.

- А сколько стоит чай? - пугается старуха.

- Бесплатно, - сердится Илья Спиридонович.

- А меня отсюда не выгонят? - опять пугается старуха.

- Чего ты, бабка, всего боишься? - говорит Илья Спиридонович. - Езжай себе. Сейчас все вагоны такие.

Он возвращается в служебное купе, глядит в окно и думает, думает... вот бы на Марс слетать!

- Где уж нам, - вздыхает Илья Спиридонович.

Одесса, 1970 г.

Комментарии читателей: