Избранные рассказы с моего блога http://literatortivasi.blogspot.ru/
1.Верхний мир. Нижний мир
Новосибирский метрополитен пролегает под землёй не очень глубоко. Почвы у нас не болотистые, городов, погребённых под слоем вулканического пепла, тоже ещё никто не находил. Так зачем напрасно вгрызаться, пробуравливать? Экономно, разумно, оптимально.
В результате получилось так, что одна из линий Новосибирского метрополитена проходит непосредственно под зданием филармонии. Акустика в залах там великолепная, а поезда отправляются с обеих платформ аккуратно - в среднем с интервалом 4-5 минут.
Нижний мир периодически напоминает душе, чтобы она не сильно устремлялась, чтобы не очень-то заносилась: "Здесь я, здесь. Никуда не делся."
Вот однажды мы с подругой Ирой (той, которая в студенческие годы дала мне судьбоносный знак накануне экзамена) купили билеты - заранее, долгожданные. Только один концерт французского ансамбля старинной музыки, совместно с новосибирским ансамблем старинной же музыки "Insula magica". Во второй ряд.
Публика - от девяностолетних сударынь при маникюре и в шёлках до детей младшего школьного возраста в концертных костюмах. Мы где-то посередине.
Место в первом ряду прямо перед нами заняла группа, состоящая из двух интеллигентных молодых женщин, двух таких же молодых мужчин и мальчика лет 11. "Давай, Лёнька, садись в середину", - предложил один из мужчин. Лёнька устроился впереди меня. "Вот хорошо, - думаю я. - Обзор отличный."
Женщины сели слева от Лёньки, мужчины - справа.
С тылом нам повезло меньше. За спиной расположились две дамы, которые сразу синхронно положили ногу на ногу, привалились друг к другу плечами и стали говорить о своём, девчачьем.
Вот и свет погас. Концерт начинается. Дамы за спиной на это обстоятельство не обратили особого внимания. Их общение сильно омрачал тот факт, что французы пели а-капелла, поэтому голос дамам невольно приходилось приглушать - акустика-то отменная.
Артисты были великолепны и очень колоритны. Первый - высокий, с крупными чертами лица; голос - тёмный, густой. Второй - в очках, волосы кудрявые до плеч; мягкий чувствительный баритон. Третий - седой дедушка - рождал звуки высокие и сочные. Четвёртый - юноша со средневековым бубном - время от времени сопровождал пение коллег.
Каждый французский номер объявлял руководитель "Insula magica" Аркадий Бурханов:
"Следующая песня написана французским трубадуром в 1328 году. В ней автор рассказывает о своей любви к юной прекрасной девушке. Молодой человек мечтает стать Геркулесом, поймать единорога и с его помощью покорить свою избранницу."
Двое французов несравненными голосами начинают повествование. Лёнька впереди постепенно сползает вниз и прислоняет голову к плечу сидящей слева женщины - видимо, это мама.. Дуэт за спиной конкурирует двухголосьем с артистами. На них оглядываются. Безрезультатно. Они в своём прекрасном мире.
"У-у-у-у-у", - отправляется электропоезд со станции Площадь Ленина на станцию Красный проспект.
Вот драматический момент. Трубадур понимает, что Геркулесом ему не быть.
"У- у-у-у-у", - отправляется электропоезд со станции площадь Ленина на станцию Октябрьская.
Антракт. Один из сидящих впереди мужчин говорит Лёньке: "Если зритель засыпает - это высший комплимент артисту." Утверждение спорное, но Лёньку оно, кажется, устраивает.
Пирожное съедено. Третий звонок. Места за нашей спиной остаются пустыми. Что ж, пусть повезёт и этим двум, пусть поскорее приедет в наш город Стас Михайлов.
Теперь женщины сели справа от Лёньки, мужчины - слева. Лёнькина голова склоняется в другую сторону.
"Следующая песня, - объявляет Аркадий Бурханов, - написана французским рыцарем во времена правления Людовика Девятого. Автор песни выражает своё отношение к политической жизни страны. Некоторые моменты вызывают у него недовольство."
Тёмный голос начинает, вступает мягкий, звонкий летит вослед. И бубен так по-средневековому протяжно: "Бум-м! Бум-м!". Там, там сейчас душа моя, под сводами таинственного Нотр Дама...
"У-у-у-у-у", - отправляется электропоезд со станции Площадь Ленина на станцию Красный проспект.
Плетут, плетут три голоса готические узоры на бледном полотне 21 века...
"У- у-у-у-у", - отправляется электропоезд со станции площадь Ленина на станцию Октябрьская.
"И, наконец, две последние песни, которые исполнят наши гости..."
Почуяв близкую свободу, Лёнька начинает неистово аплодировать.
Заключительные номера - совместные с "Insula magica". Торжественный гимн с рефреном "Ave Maria" после каждого куплета. Аркадий Бурханов, который умеет играть абсолютно на всех старинных инструментах, с огромной гулкой трубой. Девушка вертит ручку невероятной шарманки. И нет ничего внизу, только волшебные звуки, божественные голоса...
Мы выходим в ноябрьский вечер. Я живу недалеко - можно пешком 15 минут прямо по проспекту, а можно и на метро проехать одну остановку.
Я не люблю ходить по темноте. Я спускаюсь сверху вниз. Мир верхний. Мир нижний. И не бывает одно без другого, нет, не бывает.
2.Камень на камень, кирпич на кирпич
Когда мама впервые прочитала нам с братом "Приключения Тома Сойера", мы были ещё дошкольниками. Лично мне - года четыре. Больше остальных запомнилась почему-то глава, в которой Бэкки долго бегает между партами, потом закрывается передником, но в итоге разрешает Тому себя поцеловать. "И Том поцеловал её в алые губы".
Потом они поссорились, и Бэкки вернула Тому его подарок - медную шишечку от кровати. Подсунула незаметно под локоть в бумажном свёртке. Это значит, всё - разрыв полный! И поразительная фраза в конце главы: "Последняя соломинка сломала спину верблюда".
Моё воображение рисовало очень яркую картинку: прямо во впадину между горбов бедному животному падает соломинка величиной с бревно. Прямо с неба падает, посреди жаркой пустыни Сахара. И всё это как-то связано с Томом Сойером, с его любовью, кладом и дохлой кошкой.
А папа любил читать вслух рассказы В. Шукшина. Выразительно, с большим артистизмом. "Микроскоп", "Космос, нервная система и шмат сала", "Критики"... "Вот вам и плотникам вашим!" - запульнул дед кирзовым сапогом в экран телевизора. "Само собой вышиб всё на свете, то есть там, где обычно бывает видно."
Это тоже было как-то связано с верблюдом, соломинкой, большими сложными чувствами, риском, грустью - всем.
Так незаметно для самой себя я научилась читать. Родители недосмотрели. А может быть, просто проигнорировали настоятельные советы воспитателей: не учите вы детей читать до школы, пожалуйста. Не ваше это родительское дело. Никаких "курсов для будущих первоклассников" (обойди стороной эта напасть!) тогда и в помине не было.
Я из поколения дяди Фёдора. Я сама себя готовила к школе. Сама построила домик - камень на камень, кирпич на кирпич. Получилось добротно, как у поросёнка Наф-Нафа. И когда явился серый волк в обличии школьного курса литературы для начальных классов, мой домик выстоял.
От родителей требовались сущие пустяки. Чтобы, во-первых, не мешали портить книги, из которых я переводила понравившиеся картинки через копировальную бумагу. У меня был сказочный набор из четырёх цветов: копирка чёрная, красная, зелёная и жёлтая. Ну кому из взрослых могла понадобиться жёлтая копирка? Где? Конечно, она для детей придумана - портить книги, а заодно развивать мелкую моторику. Да и головой думать в процессе - какой стороной эту бумагу положить.
Во-вторых, взрослые не должны были мешать портить мебель. Во времена моего запойного увлечения игрой в школу я использовала в качестве доски стенку гардероба. Мел намертво въедался в древесину, вещь загублена. Всем моим подругам за такое "было", а мне - нет.
В-третьих, от родителей требовалось своевременно оформить подписку на все мыслимые и немыслимые "Весёлые картинки" и "Мурзилки". А уж 10 отличий я сама как-нибудь найду, и клубок-лабиринт распутаю. И прочитаю "Полынную сказку" Юрия Коваля. Сейчас мало кто знает этого писателя - одного из лучших в детской литературе.
В-четвёртых, родители ни в коем случае не должны мешать приставать к старшему брату, когда он учит заданное на дом стихотворение. Я тоже знаю!
В жаркий полдень на исходе лета
Шёл старик дорогой полевой.
Вырвал вишню молодую где-то...
- Если дерево резко вырвать, оно без корней останется и ты его снова не посадишь.
- А как там?
- Сама вспоминай!
- Выкопал вишню молодую где-то?
- Тогда нескладно будет.
- А как? Ну скажи-и-и! Ну пожалуйста! Ну, Димасик!
Наконец, изверг-второклассник смилостивился:
- Вырыл вишню молодую где-то!
Вон оно что! Вот, значит, как ставятся в ряд эти слова. До пушкинских ямбов ещё далеко, но всё-таки...
Потом, в школе, будут многие разочарования. Например, окажется, что в "Книге для чтения" нет ничего интересного. Спасибо нашей учительнице Риспалне, не вызывала меня, ставила пятёрки просто так. Только раз в год нужно было выдержать муку под названием "проверка техники чтения" - и спокойно живи дальше.
В нашей "Книге для чтения" не было ни поломанных верблюдов, ни летающих сапогов. Зато был поедающий хлебные чернильницы Ильич; был Ильич, бегущий в Финляндию по неокрепшему балтийскому льду. А ещё Ильич зашивал в валенки нелегальную литературу, жалел на охоте лису и допытывался у детей: "А вы состоите в обществе чистых тарелок?" Из латыни у него всегда пять, из греческого пять. А фамилия автора тех историй Бонч-Бруевич.
В те годы у меня было две литературы. Первая - домашняя, уютная - сама отвечала на мои вопросы. Вторая - официальная - требовала немедленного ответа. А я не знаю, почему Ленин взвалил на плечо толстый конец бревна и что он этим хотел сказать, правда!
Всё-таки хорошо, что мои родители недоглядели, и я научилась читать сама, задолго до школы. Спасибо и верблюду с соломинкой. Может быть, благодаря им мой домик так прочно стоит до сих пор?
3.Плацкартный
Плацкартный вагон придумал кто-то тёмный. Кто-то сильно недолюбливающий себе подобных. Кто-то обиженный на весь род людской.
Плацкартный вагон - протест против жизни. Особенно вот эти боковушки, которые днём трансформируются в стол и два сидения. Эти торчащие отовсюду ноги, обтянутые носками - коротка полка, не для тела, некуда деваться. Люди кругом, их вещи кругом, дети кругом, смирная собака выглядывает из-под стола.
Пахнет свежими огурцами, "Дошираком", накрепко запертым сундуком. Ходят сюда, ходят туда, всё хлопает в любое время суток. Кто-то спит прямо днём, натянув на себя простыню. Или притворяется? Терпит? Как все здесь терпят. И ты в тридцатиградусную жару обязательно окажешься в единственном на весь вагон купе, где по каким-то причинам, то ли технического, то ли нравственного характера, не открывается окно.
А на столе будет лежать сборник сканвордов, оставленный кем-то из прежних пассажиров, разгаданный только наполовину. Он-то и спасёт. Или - смотреть в окно: деревня-стог сена-то берёзка, то рябинка-русское поле-много иван-чая-маленькая речка-деревня-стог сена...
Здесь нельзя читать то, что привык. А то, что здесь дают, читать нельзя.
В этом вагоне можно занять определённое место, часа на 4, на 6 часов - от большого города до нужного тебе маленького, чтобы видеть спасительный край. И взять постель, зная, что на ней не придётся спать. И вся снедь твоя - бутылка воды да бананы.
Но я видела людей, живущих так от Иркутска до Адлера. Да что там, мне встречались люди, неторопливо качающиеся до Адлера из дальневосточного Благовещенска. Семь суток, семь суток, семь суток... И это в одну только сторону.
Тёмный, тёмный человек придумал плацкартный вагон. Не за туманом ехать в плацкарте, не за мечтами, не за запахом тайги. Здесь всё проще, натуральнее, приземлённее. Хотя и не без драм.
Эту поразительную историю поведала мне моя подруга Олеся. А случилась она с Олесиной подругой Светой. Так и назовём её - история подруги подруги.
Было это лет 7 или 8 назад. Одна очень интеллигентная девушка возвращалась домой в Новосибирск из Москвы. Так получилось, что в плацкартном вагоне. Всего каких-то двое суток; по сравнению с героями Благовещенска сущий пустяк.
Только попасть в вагон оказалось не так-то просто. Путь преградили две женщины деревенского вида с громадной коробкой. Коробка не влезала в тамбур. Недовольному проводнику женщины объяснили, что возвращаются с капитал-шоу "Поле чудес". Там они угадали все буквы, за что получили приз от Якубовича - цветной телевизор. Оторвать его от сердца никак невозможно. Общими усилиями подарок пропихнули в вагон. Заняв свои законные нижние полки, женщины водрузили сокровище прямо на стол. На просьбу проводника убрать коробку они никак не отреагировали.
Наконец как-то все угнездились и поезд поехал. Пришла ночь. Затихли нижние полки, захрапели верхние, боковушки отвернулись к стене. И вот в самый поздний час поезд останавливается, врываются люди в масках с автоматами и скручивают пассажирку, мирно дремлющую на одной из боковушек.
Оказалось, что эта пассажирка накануне ограбила какой-то московский банк (или магазин?), сложила добычу в огромную клетчатую китайскую сумку, в каких возят товар на барахолку. Сумку спокойно забросила на третью багажную полку и легла спать.
Деньги изъяли, в присутствии проводника пересчитали, заполнили все положенные документы, и плацкартный вагон поехал дальше, укомплектованный не полностью.
... К утру проводник сошёл с ума. А вы же понимаете, у нас тут женщины, дети, у нас тут телевизор цветной от Якубовича. Несчастного пытались закрыть в купе для проводников, но он запросто открывал замок изнутри и свободно разгуливал по вагону. Всё-таки он сопровождал плацкарту и хотел быть ближе к народу.
Так ехали целый перегон, на ближайшей станции безумного забрали санитары.
А дальше - как всегда: ноги отовсюду, благоухает "Доширак", двери хлопают, смирная собака выглядывает из-под стола.
Добраться бы, доехать целым, довезти своё. Остались сутки одни, сутки, сутки...
4.Сибирь- Петушки
В книге "Детство Тёмы" писателя Н. Г. Гарина-Михайловского есть такой эпизод:
"В столовой Зина, придвинув свечку, осторожно держит над нею сахар, который тает и жёлтыми прозрачными каплями падает на ложку, которую Зина держит другой рукой. Наташа, Серёжа и Аня внимательно следят за каждой каплей.
- И я, - говорит Тёма, бросаясь к сахарнице.
- Тёма, это для Наташи, у неё кашель, - протестует Зина.
- У меня тоже кашель, - отвечает Тёма и с сахаром и ложкой лезет на стол.
Он усаживается с другой стороны свечи и делает то же, что Зина.
- Тёма, если ты только меня толкнёшь, я отниму свечку... Это моя свечка.
- Не толкну, - говорит Тёма, весь поглощённый работою, с высунутым от усердия языком.
У Тёмы на ложку падают какие-то совсем чёрные, пережжённые, с копотью капли.
- Фу, какая гадость! - говорит Зина.
Маленькая компания весело хохочет.
- Ничего, - отвечает Тёма, - больше будет..
И он с наслаждением набивает себе рот леденцами в саже."
Так вот, оказывается, как лечили детям больное горло в 19 веке. Да, было времечко... Вот бы и нам так. Уж мы бы достали из шкафа свечку, оставшуюся с Нового года. И сахару на кухне сколько угодно. С кашлем сложнее. Где бы раздобыть мне кашель? Я так мало болела в детстве...
Даже в голову не приходило, что старинные Тёма и Зина занимаются изготовлением обыкновенных петушков.
Их продавали бабуськи на маленьком базарчике недалеко от нашего дома. И тогда вся мелкая округа ходила и причмокивала в самозабвении. Наступало перемирие, как в джунглях во время Великой Суши. Ссоры на какое-то время прекращались, было не до них. Сравнивали: у тебя сколько осталось? У тебя кто?
Бабуськины леденцы были представлены в четырёх конфигурациях: собственно петушок, белка, рыбка, звезда. Стоили они, кажется, копеек 15. Если попадался петушок или белка - хорошо, а если рыба или звезда - нечестно, они явно уступали зверям в размерах.
Ну да ладно! Все они - и честные и нечестные - одинаково красовались на круглых деревянных палочках (интересно, где бабуськи их брали?), одинаково блестели коричневыми боками, а в таинственной их глубине мерцало что-то, обещавшее немедленное удовольствие.
Почему петушки? Мы над этим не задумывались. Мало ли... Потому же, почему "Мишка на севере", "Алёнка" и "Дунькина радость". Главное, чтобы бабуськи не вздумали закрыть свой нехитрый бизнес. Главное, чтобы у них сахар в доме не переводился.
Уже потом, повзрослев и утратив интерес к леденцам на палочке, я узнала, что петух у наших предков-славян считался оберегом от всякой нечисти. Защищал по мере сил в курятнике ежедневно, и по большим праздникам не бросал, за что дети любили его всем сердцем. А рыбки, белочки и звёзды позже пристроились и тоже добровольно стали петушками.
В школьные годы мы с подругами пережгли, наверное, тонну сахара, пытаясь изготовить петушков дома. Мы плавили песок прямо на сковороде, он коричневел и дымился. Кухня наполнялась чадом, а мы - предвкушением.
Сладкие пузыри намертво пристывали к ложке, горчили и не были похожи на бабуськин товар. Но мы гордились. И не надо было нам ни шоколада, ни мармелада. И не было леденцам тем конца.
Иногда я слышу от друзей и знакомых: "Что эти чупа чупсы! Вот петушки! Помнишь?"
Да разве можно их сравнивать?! Чупа чупсы, большие и малые, да всех цветов, да с жвачкой внутри, круглые, плотно запечатанные, красуются на самых нижних полках возле кассы супермаркета. Чтобы маленькая рука потянулась. Чтобы большая рука остановила: кариес от них, аллергия от них. Пошли, пошли, перестань ныть.
А петушки берегли нас. Когда бабуськи выносили на рынок свой товар, мелкая округа прекращала ссоры. Она ходила и причмокивала самозабвенно. И не поставил Гришка Мишке в тот день фингал под глазом. А Таня с Леной не подрались из-за куклы, говорящей "мама". Были поважнее дела: у тебя сколько осталось? У тебя кто?
5.Е-2 Е-4
Люди говорят, что в давние времена жил да был один восточный владыка. И очень он любил воевать. Постоянно дома отсутствовал. То на один народ пойдёт, то на другой. Не то чтобы этот владыка был деспот или мясник. Он всё время думал: а как бы похитрее, побыстрее, да с меньшими бы потерями. Да как бы огорошить главного по соседней стране, чтобы пришёл он в полное и окончательное замешательство.
Ещё поговаривают, будто бы жена этого любителя повоевать была очень недовольна. Немудрено: мужа никогда дома нет, дети без отца растут. Я думаю, что так же недовольна была и вторая жена, и семнадцатая, и шестьдесят восьмая. Просто люди придумали собирательный образ Женского Недовольства - для краткости. А может, гарем назначил старшую жену выразительницей общего настроения.
И вот пошла эта несчастная женщина к мудрецу. "О мудрец! - сказала она. - Сделай как-нибудь так, чтобы мой уважаемый супруг продолжал всё время воевать, как ему нравится, но при этом сделай как-нибудь так, чтобы он всё время сидел дома."
Мудрец заглянул в старинные книги, бросил кости, посоветовался со звёздами на всякий случай. И в конце-концов придумал шахматы.
Владыка пришёл в восторг! Здесь тебе и игра, и творчество. и адреналин. Всё, как он любит. Жена, правда, опять осталась недовольна, потому что теперь супруг хоть и сидел всё время дома, но совсем не так, как ей, жене, хотелось.
Впрочем, может быть, жена сама научилась играть, и они стали сидеть дома вместе. Об этом люди уже ничего не говорят. Но то, что шахматы постепенно распространились по всему миру - известный факт.
Для меня этот факт не подлежал сомнению. В нашем доме в шахматы играли, значит, и на всей земле должно быть так.
Вечером папа возвращался с работы, мы ужинали, а потом они с братом заводили свою "партейку". Передвигали там что-то, говорили: "Сейчас съем твоего коня". А то ещё говорили торжественно: "Шах!" или непонятный какой-то "Пат".
У нас ещё были шашки, конечно. Но это не то, понимаете! Шашки навсегда скомпрометировали себя в моих глазах тем, что позволяли играть собой в "чапаева". Это когда с помощью щелбана обыкновенного посылаешь свою шашку в стан противника, чтобы она там хаотично и безумно причинила максимальный вред.
А попробуйте дать щелбана чёрной королеве. Или белому королю. Нет, в шахматах не получалось наскоком, со всей дури - кто сильнее, тот и прав. Шахматы учили по-другому: а ты попробуй проникнуть в черепную коробку сидящего напротив, стань им, пойми, чего он хочет. В случае глупой ошибки великодушно верни ход назад. Но если тронул - ходи. А перед тем как тронуть - думай!
У нас были роскошные шахматы. Белые - монголы в островерхих шапочках. Чёрные - татары в шапочках гладких зелёных. А может, наоборот, белые - татары, чёрные - монголы. Одним словом, монголо-татары времён Золотой Орды. Лица у них были усатые, скуластые, непростые. У пешек, слонов и короля были деревянные разрисованные щиты, у которых постоянно обламывались края, а мы всё время пытались приклеить обломки на место. Вид у войска был очень бравый, закалённый в боях.
Деревянные фигурки уверенно скользили по бело-коричневой доске на своих суконных подкладках. А после всех боёв ложились в коробку вперемешку. Их закрывали золочёными замочками. Всё. Мир. Следующая "партейка" завтра.
У моего брата были фотографии шахматных чемпионов. Я знала всех: и Таля, и Алёхина, и Смыслова, и Фишера, и даже Макса Эйве. Не говоря уже о последнем, действующем Гарри Каспарове и предпоследнем Анатолии Карпове.
Но сама играть так и не научилась. Я была вечная жертва "детского мата". Не могла понять, что же такое задумал король противоположного цвета? И сейчас не могу.
Я с подругами играла по-своему, и шахматы не возражали. Чёрная королева была ну просто вылитая Василиса Микулишна из мультфильма. Там она косы обрезала, переоделась в татарское платье, князя вокруг пальца обвела и мужа Ставра Годиновича из тюрьмы вызволила.
"Подавай мне дань за 12 лет! Да отдай в жёны Забаву Путятишну. У меня 99 жён, одной для ровного счёта не хватает."
И в борьбе Василиса Микулишна сильна, и в скачках, и в шахматах, между прочим. Обыграла князя в два счёта, а потом: "Ну здравствуй, Ставр Годинович! Али не признал меня?"
Деревянные щиты ломались, мы приклеивали обломки клеем "Момент". А назавтра затевали игру в Шамаханскую царицу. А если вдруг забывали что-то, сказки Пушкина всегда были под рукой...
Сейчас у меня нет уверенности, что весь мир играет в шахматы. Я не помню, когда в последний раз видела живых белых и чёрных. В лучшем случае передвигают по экрану компьютера ни в чём не повинные фигурки. Е-2 Е-4. Белые начинают.
И даже щелбаны разучились ставить по-настоящему.
6.Утка говорит: "Га-га"
Через несколько дней после праздника, с удовольствием разбирая груду свадебных подарков, я обнаружила среди них детскую книжку. Кто-то из гостей ненавязчиво позаботился: вот появится в недалёком будущем ребёнок, а родители готовы на все сто. Будет чем ребёнка развлечь.
Это было очень красочное издание из серии "Волшебные глазки", с толстыми картонными страницами. У изображённого на обложке огромного лиса глаза были, как у третьей собаки из сказки "Огниво". Эти глаза двигались, а стоило слегка потрясти книгой, издавали приятный негромкий звук. Вот вам заодно и погремушка, на тот случай, если вдруг ребёнок испугается исполненного очей зверя.
Книга называлась "Чужие блины" (автора, к счастью, не помню). Открыв первую страницу, я поняла, что за годы моего студенчества с детской литературой произошла метаморфоза. Пока я настойчиво овладевала высшим гуманитарным, пополняя свою библиотеку преимущественно в факультетской книжной лавке, новые детские авторы стряпали не покладая рук:
- Ой, - вдруг гости закричали. -
- Где блины? Блины украли!
Отдавай блины, Лис, нам!
- Догони, тогда отдам!
Пучеглазого лиса звери, конечно, настигли, и конец счастливый, плохому стыдно:
- Эх, - печально Лис сказал, -
И зачем блины я взял?
Это не то что переварить, это разжевать нельзя. Глаза бы мои в эти "Волшебные глазки" не глядели.
С тех пор я стала с опаской относиться к очень красочным и многофункциональным изданиям, предназначенным для самых маленьких.
Но ребёнок не может отличить литературу от макулатуры. У него другая логика: ярко - значит, хорошо.
Так, однажды в книжном магазине моя двухлетняя дочка прижала к груди маленькую книжицу с добрыми котятами и зайчиками на обложке под названием "Пушистые стихи о пушистых зверятах". Хорошие книги так обычно не называются, но ребёнку очень хотелось про котят. Купили. Не положили в пакет, торжественно и радостно несли в руках. А дома сразу сели читать:
Утку подарили Ане,
Утка плавает по ванне,
Громко говорит: "Га-га!
Г-где у ванны бере-га?"
"Утка говорит: "Кря-кря!" - строго осадила меня дочка. А я что сделаю? Так издательство "Эксмо" напечатало.
Дальше читаем:
Жирафёнок мой на вате
Спит в игрушечной кровати,
Понарошку пьёт кефир,
Свысока глядит на мир.
Да, это был меткий выстрел в мою филологическую голову. Кто на вате? Жирафёнок? Но это пальто может быть на вате или одеяло старинное, а игрушка набита ватой. Мы же не говорим про Винни-Пуха, что он "на опилках". Или жирафёнок всё-таки спит на вате на кровати? Вата у него вместо простыни постелена? "Свысока глядит на мир" - это надменно, презрительно что ли? А на рисунке ничего, улыбается во весь рот. Ах, с высоты своего роста, потому что шея длинная? Спасибо за объяснение...
Заглядываю на всякий случай в выходные данные. Редактор есть. А я уже подумала...
Перелистываем страницу. Мне всё интересней и интересней. Автор, не подведи! Не подвёл:
Этот яркий одуванчик -
Золотистый сарафанчик -
Вся округа навещает:
Он нектаром угощает!
Май прошёл, и одуванчик
Распустил свой сарафанчик.
Он теперь как шар воздушный,
Только ветерку послушный.
Помните, как называется книжка? Правильно, "Пушистые стихи о пушистых зверятах". Ну да ладно, насколько одуванчик зверь, даже двухлетки разберутся. Кое-какой жизненный опыт у них уже имеется. Например, они точно знают, что сарафанчики носят не на голове (не шапка, чай). Дети знают также, что если на отцветший одуванчик подуть, он не полетит по ветру, как воздушный шар, а превратится во множество маленьких пушистых парашютиков. И пусть хоть что эти взрослые в своих книжках пишут.
Между тем автор "Зверят" решает углубить и расширить научные знания своих маленьких друзей-читателей:
Хочу вам поведать секретик на ушко:
У бабочек сердце запрятано в брюшко,
А кровь, как ни странно, зелёного цвета,
Хоть время проводят средь жаркого лета.
Главное, чтобы после таких вот нашёптанных на ушко секретиков какому-нибудь юному естествоиспытателю не пришло в голову проверить на личном опыте: правда в брюшко запрятано? правда зелёного цвета? Может, повезёт и он пропустит сей опус мимо ушей?
Можно было бы продолжать, но, пожалуй, достаточно. Добавлю лишь, что к пушистым зверятам, помимо одуванчика и бабочки, по мнению автора, относятся: жук-дровосек, юла, мячик, бабушка, ночь. Как говорится, только у нас всё самое пушистое.
Примерно в эти же годы на детской страничке какой-то газеты мне попался кроссворд с таким вот заданием: "Облетел цветок красавец - в голове созрел дурманец" (ответ: мак). И мне почему-то вспомнились "Блины" и "Зверята". Равнодушие, небрежность и пренебрежение к детям - вот что объединяло эти незамысловатые тексты. И так сойдёт.
Но я не впала в уныние. Я просто стала внимательнее. Пусть "Волшебные глазки" таращатся с магазинных книжных полок, пусть бренчат и зазывают. Мне в другую сторону.
Надо сказать, что за дошкольные дочкины годы мы собрали прекрасную библиотеку современных детских авторов, а "Пушистых зверят" я запрятала подальше. Достала только, чтобы написать эту статью. И в тот самый момент, когда я была готова поставить точку, к ноутбуку подошёл мой трёхлетний сын, увидел зайчиков с котятами, подхватил их в обе рученьки и требовательно сказал: "Мама, почитай это!" И "Волшебные глазки" лукаво подмигнули мне...
7.Никто не хотел мыть супницу
Если у вас когда-нибудь была свадьба, кто-нибудь из родственников обязательно должен был подарить вам столовый сервиз в большой коробке. На тот случай, если к новой семье неожиданно нагрянут гости - 6 или 12 персон (считая хозяев, естественно).
У каждого должна быть тарелка, глубокая и мелкая, в центре большое блюдо с едой и один на всех соусник замысловатой конфигурации. Лишь супница одиноко простоит в шкафу весь вечер. И нет в кухонном хозяйстве предмета более бесполезного.
С супницей может конкурировать разве что толстая фарфоровая лопатка для торта. Или пружинный держатель для бутылки - чтобы сосуд не стоял плебейски на столе, а красиво полунаклонно и томно зависал под углом. Пружинный держатель можно подарить на Восьмое марта под лозунгом "Сделай свой быт более изысканным", а пользоваться им всё равно никто никогда не будет. Быт нынче стремится к удобству.
Супница автоматически перекочевала в сервиз из тех времён, когда суп сначала подавали, а потом уже наливали. Несли из кухни длинными коридорами, помахивая ситцевой юбкой, торжественно водружали на стол. Время обедать. И всем приятного аппетита.
Супница умерла, когда тот, кто готовил, стал есть приготовленное, а съевший стал мыть за собой посуду. Чтобы не добавлять себе ненавистной работы, супницу убрали куда подальше и забыли.
Иногда её всё-таки показывали по телевизору. В фильме "Москва слезам не верит" жители спального района обедают на своей кухне площадью 5 квадратных метров за столом, куда четвёртый человек уже не влезет. А в центре стола - супница. Видите, люди, и вы так можете.
Украсьте супницей свой приём пищи, товарищи!
А товарищи упорно не верили, как Москва, и предпочитали непосредственно из кастрюли - половником да по тарелкам в цветочек. Как в другом фильме - " Любовь и голуби": "Садись с нами, дядь Мить." "Можно."
Никто не хотел мыть супницу.
Нам подарили на свадьбу сервиз столово-чайный. Чтобы можно было накормить-напоить в одном стиле. Ручки на чайных чашках были практически без отверстия, взяться за них можно было только изящно - большим и указательным пальцем. Мизинец при этом сам собой жеманно оттопыривался. Персоны женского пола в основном справлялись. а персоны их сопровождающие просили себе нормальную посуду, сделанную для людей, а не для персон.
Неприкаянная супница долгое время стояла без дела. В конце-концов я решила, что для чего-то же она появилась на свет. И стала складывать в неё выловленные из кастрюли готовые вареники. Сверху кусочек масла, всё накрыть крышкой и - в центр стола, как наши предки в пенсне и сюртуках завещали, как телевизор когда-то намекал.
Супница, долго храня тепло своего содержимого, не торопилась покидать почётное место. И мы не торопились, не спеша подкладывая себе горяченькой добавки. Если вареники с картошкой, постепенно их останется на дне ровно три. Или четыре. Их уже никому не надо. До поры до времени. До позднего часа, когда в глубине квартиры вдруг зашевелится кто-то и чем-то будет позвякивать некоторое время. Потом всё стихнет. И утром я увижу в раковине для посуды одиноко стоящую супницу с одиноко лежащей в ней вилкой.
Нет, вилку после себя можно было бы и помыть, конечно. А вот супница... Тут я всё понимаю.
Никто не хотел мыть супницу.
8.Синдром Урфина Джюса
Поздней осенью хочется скрыться ото всех куда-нибудь подальше и своими руками сделать вещь: закатать банку с чем-нибудь вкусным, сшить куклу без готовых выкроек, написать стихотворение. Прийти в пещеру волшебницы Гингемы, пусть научит заклинанию: "Буридо, фуридо, сэма, пэма, фэма! Ветер, ветер, ты могуч! Дождик, дождик, пуще! Дай мне это время года, пикапу, трикапу! Мне не нужно солнца, мне нужно другое."
Я терпеливо ждала всю весну и всё лето без перерыва. И был в мой огород сентябрь - семенами волшебного растения. Я перетёрла его в порошок, я наделила чудесной силой облетевшее дерево, мокрый камень и столетний дождь. Это армия, которая утверждает власть осени. Она уверенно марширует по просёлочной дороге, и по асфальтированной, и по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом. И везде её победа легка.
Все жующие, моргающие и болтающие предпочитают отсиживаться по домам, привычно сетуя, что вот, дескать, и день совсем коротким стал, и солнца совсем не видно. Плохая погода. Плохое время, переведённое назад.
Когда в самом конце октября откуда-то сверху без перерыва начинает сыпаться ледяная вода вперемешку со снегом и остатками жёлтых листьев; когда люди отворачивают лица, прячут лица, забывают лица, а ветер выворачивает зонты наизнанку; когда кофейни переполнены до отказа, а на улице ни единой собаки, мне обязательно будет дружеский звонок.
Жертва автомобильной пробки печально спросит сиплым голосом, заменяя звук М на Б, а Н на Д: "Может быть, ты скажешь, что тебе и сейчас это нравится?"
И я неизменно отвечаю, что мне это нравится. Я не веселюсь, я знаю, что даже на самых жизнерадостных сейчас, как боярская шапка, нахлобучена необъяснимая печаль, и головная боль, и желание уснуть всерьёз и надолго.
Это время, когда небо безвольно и плотно лежит на городе, изредка кряхтя и ворочаясь, когда под ребро попадает телевышка. И на всех жителях - серые очки, защёлкнутые сзади на специальный замочек. Они пришли к Великому и Ужасному, они просят: дай мозгов, чтобы понять; дай сердце, чтобы принять; дай смелости, чтобы пережить.
И всё-таки это Волшебная страна - ранних сумерек, жёлтых окон, за которыми пахнет яблочным пирогом, тёплых курток, красиво намотанных шарфов. Это страна внезапно выросших детских ног.
И Гудвин завывает, как ветер в трубе: "Сами, сами, сами. Я ведь шарлатан, а не волшебник."
И люди уходят. Им с удвоенной силой хочется думать, любить, совершать поступки. Люди уходят учиться, учиться и учиться. Нет, видимо, совсем не случайно Днём знаний открывается моё самое любимое время года.
Я - Урфин Джюс. Я живу на отшибе лета. Берегу голову от солнца, радуюсь пустому городу в субботу и воскресенье (задержитесь подольше на дачах, о люди, и да не переведётся у вас шашлык). И я не хочу никакой "горящей" путёвки на десять дней.
Мне нравится день на убыль и та самая погода, что не для домашних собак. Чтобы сидеть вот так и делать вещи или гулять, несмотря ни на что. Печалиться, что это время закончится слишком скоро, и солнце с круглым, как у Страшилы Мудрого, лицом всё равно победит. И снова забьют фонтаны, и город станет Изумр
И будет казаться, что это навсегда, пока не упадёт с августовского неба первая звезда. И вот тогда, лихорадочно соображая: "Что же загадать? что же? что?", впервые в жизни подумаешь просто: пусть всё останется так, как есть. Своим чередом. И в своё время
9.Эх, яблочко...
Легенда гласит, что Адам, вкушая запретный плод, невзначай поперхнулся. Это неудивительно: он волновался, он боялся, он что-то предчувствовал. Торопился познать. Еда опять же незнакомая. Вот непрожёванный кусок и встал поперёк горла. Так, говорят, появился первый в мире мужской кадык - иначе адамово яблоко.
Рубеж, отметка: повзрослел, грешен, устыдись наготы и ступай в трудах добывать хлеб свой. И Еву с собой забирай.
Взрослые мужчины в большинстве своём яблоки не очень уважают. Спасибо, зелени достаточно, мы уже привыкли охотиться. Что там было до изгнания, помнится смутно, и Ева уже не парит эфирно, не выглядывает призывно из-за куста, а рожает в муках.
Никогда-никогда за праздничным столом не тянется мужская рука к блюду с фруктами. И даже мальчишки - те, кто ещё не познал и не поперхнулся как следует, как будто рождаются искушёнными. Они уже не лазят в чужие Эдемы за недозрелой кислятиной - зачем? Кто теперь помнит о самом знаменитом яблочном воре в законе Мишке Квакине? Знание валяется под ногами, никому не нужное. А если урожайный год на запретные плоды - бери вёдрами по дешёвке на каждом углу.
Один из бессмертных сюжетов о детстве Володи Ульянова (вот тоже, кто нынче помнит про такого?) повествует о том, как Володина мама Мария Александровна затеяла яблочный пирог, почистила яблоки на веранде. А сын пристал: дай да дай яблочной кожуры. Мария Александровна ни в какую: нельзя, мол, обедать сейчас будем. И отлучилась куда-то. Возвращается и видит: сын не послушался и пожирает запретные очистки с большим аппетитом. Мама, конечно, его пристыдила, и Володя, конечно, покаялся и больше никогда в жизни ничего не делал без разрешения (ну-ну...). Так должны были уяснить все дети. Но смысл-то здесь совсем другой, и он гораздо глубже: как бы ни стыдила Мария Александровна своего златокудрого - поздно. Мальчик кое-что познал. Только мама вернулась слишком рано и зря отобрала кожуру, пока Володя не успел наесться вдоволь. Недопонял он.
К добру ты, яблочко, или к худу? Не даёт ответа. Съел и порядок, а дальше? Как распорядится едок своим знанием? Упадёшь ты, яблочко, на голову великому учёному и откроешь ему великую тайну или навеки застрянешь в пасти Полиграфа Полиграфовича?
Эх, яблочко, да с голубикою,
Подходи, буржуй, глазик выколю...
Неужели мальчик навсегда объелся, пресытился навек ? Он больше не ныряет лицом в целлофановый пакет раз в году, туда, где живет волшебный запах леденцов, хорошего шоколада, одинокого апельсина, заветного яблока. Не обводит яблочно вокруг пальца, продавая очередь на побелку забора за полусгрызенную вкуснятину. Это лишь начало, потом удивлённая и радостная тётя Полли поведёт в чулан и вознаградит лучшим, целым.
Но стрела опять летит мимо спелого центра мишени, прямиком в "молоко". И маленький Минька равнодушно смотрит, как долговязая сестра Лёля разоряет новогоднюю ёлку, поедая одну за другой пастилки, присваивая орехи и хлопушки. Не откусит в отместку райское яблочко, не уронит стул на куклу. И папа не войдёт в комнату, не скажет строго: "Немедленно ложитесь спать! А все игрушки я отдам гостям." И не потушит свечи. И все навеки останутся в своём празднике. Не надо ждать, не надо звать, всё придумано за нас, до нас, лучше нас.
Эх, яблочко, куда котисся...
И всё-таки... Яблочко от мужчины недалеко падает. Постаревший Квакин бредёт сквозь осень, и в его авоське - купленные на законную пенсию, проверенные червячком и потому съедобные, ароматные и сезонно дешёвые.
Старый Мишка Квакин может не бояться. Команды нет. А возрастного Тимура переводят в соседнем квартале, в параллельном мире, через дорогу тимуровцы. И несут за ним такую же авоську и такую же сдачу.
Михаил Иванович знал в своей жизни всякие яблоки: молодильные и раздорные, и отравленные злой царевной. И сейчас он может себе позволит просто купить. Как все. Он придёт домой, сварит двойную порцию компота, и будет угощать внуков, но они откажутся (да чтоб они понимали с этим своим "Apple"!). И будет некультурно вылавливать вкусные дольки из стакана прямо пальцами, запрокидывать голову, стучать по донышку. И думать о том, что писатель Гайдар, пожалуй, прав. Что такое счастье? Это каждый понимал по-своему.
10.Труд кормит, олень портит
Когда моя дочь училась в третьем классе, учительница дала детям задание: написать маленькое сочинение о том, как они понимают смысл пословицы "Труд кормит, а лень портит". И Ярик понял так: "Посадил мужик у себя в огороде капусту, ухаживал за ней, поливал. А ночью пришёл олень и всё испортил - съел капусту, истоптал землю. Остался мужик ни с чем. Не зря в народе говорят: "Труд кормит, олень портит."
На мой взгляд, получилось смешно и гениально одновременно. Ярик не выполнил школьное задание, но подтвердил и лишний раз напомнил взрослым, что дети слышат по-другому. Для них просто нет непонятных слов и тёмных мест в тексте. С лёгкостью придумают своё и ничему удивляться не будут, потому что ещё не научились подвергать сомнению тот факт, что в мире возможно всё.
В детстве моим самым любимым исполнителем был Валерий Леонтьев. Сам весь такой необычный и необычное поёт. "Зелёный свет" обожала, просто прилипала к экрану, когда показывали концерт. Леонтьев бегал по сцене и в проходах зрительного зала с большой скоростью и при этом никогда не сбивал дыхание. Я тогда и представить себе не могла, что такое фонограмма. Это в восемь-то лет! Было времечко...
Был час пик, бежали все куда-то,
Вдруг застыл, задумался зелёный свет...
Про час пик в те времена я тоже не знала. Мне бы и в голову не пришло, что именно так красиво называется суетный и сумрачный утренний (вечерний) отрезок времени, когда огромная толпа народа ломится в общественный транспорт, перемещаясь на работу (домой). Мне слышалось:
Вот часы сбежали все куда-то...
Всё нормально. Ничего сверхъестественного. Часы сбежали, а зелёный свет задумался. Подумаешь.
Вообще, надо сказать, что я местами совсем плохо понимала своего любимого певца. Может быть, именно поэтому он и был любимым?
В другой песне, которая называлась "Полюбите пианиста", с текстом замысловатым, комковатым и скоро-скоро пропетым, была совсем уж неподьёмная для ребёнка строка:
Он ещё не Рихтер и не Лист...
Я слышала:
Он ещё не Виктор-роялист...
Откуда? Из каких глубин коллективного бессознательного добыл мой мозг какого-то роялиста? Ничего не подозревая об истинном значении этого слова, я воображала себе что-то связанное с роялем. Но опять-таки: если не роялист ещё, почему же его к роялю-то допустили? Казалось бы, должен возникнуть вопрос. Но не возник.
Ладно. В конце концов у эстрадных звёзд проблемы с дикцией нередки, но хрустальные голоса солистов БДХ! Но прозрачнейшие тексты, не предполагавшие ни малейшей двусмысленности! Тем не менее в "Беловежской пуще" вместо
Как олени, с колен пью святую твою
Родниковую правду, Беловежская пуща,
Мне чудилось:
Как олень-исполин, пью святую твою...
Не этот ли рогатый представитель фауны через 25 лет заберётся в огород к трудолюбивому мужику? А из какой сказки прокралась в песню Игоря Саруханова неведомая скрипка-лиса? Я скорее была готова поверить в неизвестного науке чудо-зверя, чем услышать простой и скучный тележный скрип.
А когда Михаил Боярский пел на всю страну вместе со своими блестящими друзьями-мушкетёрами:
Пора-пора-порадуемся на своём веку
Красавице и кубку, счастливому клинку...
Я лихо подпевала свой вариант:
Красавице и ку-ку...
И опять же, ничуть не удивлялась, что всеобщий любимец и красавец вдруг раскуковался на самом интересном месте. Напротив, песня казалась очень нездешней и немного таинственной.
В пионерской обязательной "Взвейтесь кострами, синие ночи" я долго не могла понять, что "клич" - это существительное. Мне казалось, что это глагол: мол, кличь пионера, и он тут же отзовётся. Хоть ночью кличь, хоть днём - всё равно. Но петь про это было как-то неловко, сплошные выкрики и прыжки с кочки на кочку.
И всё-таки это был волшебный мир. Чудесная территория искажённых смыслов. Там было уютно и бесспорно. Теперь, если вдруг встречается мне неразборчивое слово, я скучно и быстро нахожу в Интернете нужный текст, удовлетворяю любопытство и успокаиваюсь. Всё правильно, вопросов больше нет. И если вдруг в каком-нибудь радио Юрий Антонов опять загрустит:
Летящей походкой ты вышла из мая
И скрылась из глаз в пелене января...
Я только кивну в душе: понимаю,мол, ваши чувства. А когда-то было весело:
И скрылась из глаз, пелеме-е-е-ни варя....
Это сейчас пельмени презренная еда, хвосты да когти. Их покупают наспех, чтобы заткнуть дыру на месте неприготовленного обеда или ужина, сразу в комплекте с кетчупом и майонезом. Недоблюдо. Но я-то помню это священное действо: вся семья усердно лепит, вот уже счёт идёт на сотни. Ровные пельменные ряды лежат на алюминиевых листах, прикрытые сверху белейшим вафельным полотенцем. Теперь на мороз их. А завтра, возвращаясь из школы в пелене января, я буду представлять, как оторву сейчас примерно ряда два, и в кипяток. А ещё минут через 10 будет мне счастье.
11.Риспална
Меня записали целенаправленно - в 1 "Б", к Раисе Павловне, потому что весной у Раисы Павловны окончил 3 "Б" мой старший брат.
Почти все мои детсадовские одногруппники оказались в 1"А". В том числе "пчелиная королева", кудрявая Марина, и вся её свита. Вечно они командовали, кому и с кем дружить, а в случае чего тягуче грозили: "Всё-о-о Любовь-Николавне расскажу!" Нет, нет, избавиться от них было большим облегчением.
Но человек странен и противоречив. И я безутешно рыдала. Не по одногруппникам, и уж конечно, не по детскому саду. Так, вообще. Чего-то смутно жаль. А я ведь всем сердцем хотела в школу. Знать бы заранее, как здесь одиноко, страшно, и народ весь чужой. Теперь бы сказали: стресс. Может быть, именно поэтому мне так запомнилось моё первое Первое сентября. Тогда знать не знали ни о каких адаптациях и психологах. Насчёт готовности к школе тоже не заморачивались. Вот 1"Б", вот Раиса Павловна. В добрый путь.
Всё постигалось методом проб и ошибок. Мы щедро делились друг с другом новыми знаниями. Например, путь в туалет для девочек в первый день учёбы мне указала одноклассница. Как-то не пришло в голову просить помощи у Риспалны, а Риспалне, видимо, не пришло в голову, что питомцы могут не знать таких элементарных вещей. Тогда не было принято водить за руку семилетних. Сами, сами, взрослые уже. Школьники.
Так завязалась главная дружба всей моей жизни. Девочка-проводник, та самая Оля, которая когда-то учила меня тайком от воспитателей намазывать молочную пенку на стул (эту историю можно прочитать здесь). Лучшая детсадовская художница, которой страшно завидовала "пчелиная королева" и вся её свита. Она единственная из нашей группы оказалась в 1"Б". И оказалось, что 1"Б" прекрасен.
Мы стали вместе ходить домой. Ключ на шее.Тогда не встречали никого даже бабушки-пенсионерки, не волокли тяжёлые ранцы следом за крепышом-внуком. Никаких сердечек-звёздочек-тучек вместо оценок. Два так два. И в субботу уроки, и вторая смена после новогодних каникул. Мы собирали после уроков в осеннем парки листья по природоведению, сами, без мамы. И в "Дневник наблюдений" приклеивали сами. И наблюдали сами, и выводы делали.
А надо всем этим высилась Раиса Павловна. Риспална. То есть она, как я теперь представляю, была ниже ростом меня теперешней, но тогда казалось - именно высилась. У неё была учительская "шишка", полная шпилек, очки, которые однажды лопнули в сильный мороз по пути в школу, и полный набор кримпленовых платьев незамысловатого покроя.
Риспална была своя, уютная, хотя мы не толпились у её стола, не делились сокровенным. Называла она всех, как было принято, по фамилиям. Отвратительная традиция, но мы привыкли к ней ещё с детского сада и не удивлялись.Изредка проскальзывало, впрочем - учителя тоже люди. Счастье, если выбор пал на тебя.
Риспална казалась простой пожилой женщиной (лет сорока, верно, или около того). Мы знали про неё точно только один факт: у Риспалны много детей. Просто ужасно много. Почти в каждом классе сидели дети Риспалны, а один сын уже даже окончил школу, он умница и молодец, учится на лётчика. В нашем 1"Б" учился Андрей Риспалны, а в классе моего брата - близнецы Ира и Оля Риспалны.
Риспална не была уж очень улыбчивой, но с ней было спокойно. Не ругалась, доверительно просила перед контрольной гороно за своего Андрея, с которым я сидела за одной партой: "Ты ему подсказывай если что." Моя первая учительница брала сразу всю стопку наших тетрадей за один угол, они раскрывались веером и Риспална считала: "Два, четыре, шесть..." Однажды я нашла в своей домашней "пятёрочной" работе по письму ошибки. "Да она просто посмотрела - написано чисто, и поставила не глядя", - предположил брат Дима, бывший отличник Риспалны. А я была настоящей отличницей Риспалны. Конечно, когда ей было управиться со всей этой горой тетрадей при такой горе детей! Она доверяла мне, Риспална. Она верила мне на слово.
Так мы и учились незамысловато. Я читала лучше всех в классе, и долго не могла освоить вычитание в столбик.
Никто не знал, думаю, даже наши родители не знали, какие у Риспалны учительские регалии. Заслуженная ли она, высшей ли категории, отличник ли народного просвещения? Она была без новаторства и закидонов, просто учила. А мы учились.
Классе, кажется, во втором Риспална вдруг исчезла посреди учебного года месяца на два. На замену ей пришла учительница 1"А" - низенькая, чужая, старая. Она все время протирала стёкла своих очков пальцами, испачканными мелом. Я так и не смогла к ней привыкнуть, всё ждала, не вернётся ли наша Риспална. Не могла же она уйти от нас навсегда.
Риспална вернулась. Мы ничего не заметили, а нам не сказали. Оказывается Риспална, родила ещё одного ребёнка и сразу же пришла учить нас дальше.
Может, Риспасна специально выдерживала этот интервал - три года. Она была вечная, бессменная первая учительница своих детей. Она не боялась, когда вокруг много семи-. восьми- и девятилетних. Она справлялась. Про неё писали в "Пионерской правде".
После третьего класса мы расстались легко и без чаепитий. Как-то не верилось, что это навсегда. Осенью в наш уютный девятый кабинет пришёл новый 1"Б" с новым сыном Риспалны в составе.
А у нас появилась классная руководительница. На этот раз официально заслуженный учитель СССР (русский язык и литература). Нина Ивановна, с химической завивкой и туфлях на высоких каблуках. Говорили, что у неё давление 200 на 220. Слушая её тихий голос, класс цепенел. Шеренга несчастных читала у доски вслух рассказ о революционном парне по прозвищу Метелица. И мой сосед по парте отныне и во веки веков - Колтыгин.
Нина Ивановна пробыла у нас один год, потом ушла из школы (видимо, не справилась с давлением). Наш уже 5"Б" передали очень сильному, высоко ценимому в школе литератору Людмиле Николаевне, которая каждый божий урок начинала с пятнадцатиминутного крика по любому поводу. Так-то оно даже удобно: учитель кричит - время идёт. Но помню, как пригибало к парте, как хотелось спрятаться, выпрыгнуть в окно прямо со второго этажа. Делать нечего, мы привыкли и к этому...
Уже давно выросли, а некоторые даже и постарели, дети Риспалны. Все они умеют складывать слова, переносить слоги, делить и множить. Некого больше учить Риспалне. Где она теперь,героиня-мама, классная мама, простая, в кримпленовом платье, без сантиментов и нежностей? Не заслуженная, но навеки заслужившая это право - быть моей первой учительницей.
12.Ямб от хорея
Всем учителям литературы посвящается
У Пушкина сказано:
Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Русский гений, как ему и положено, смотрел на 200 лет вперёд. Ничего не изменилось. "Мы" бьются, как рыбы головой об лёд, "они" не могут отличить по-прежнему.
Выпускные тесты между тем писать как-то надо, а там про это есть. И высокая страсть тут не при чём . Меня, например, страсть эта настигла как раз в старших классах, а в стихотворных размерах я всё равно путалась. Так и получила аттестат зрелости, не имея твёрдой уверенности в том, что в трёхсложном амфибрахии ударение падает на второй слог.
В университет поступила. И вот тогда, прямо в первом семестре первого курса, произошло важное событие, благодаря которому сама теперь отличаю - хоть ночью меня разбуди, хоть днём - и любого научу, будь он хоть самым безнадёжным Евгением Онегиным.
А случилось вот что. Один из преподавателей русской литературы нашего факультета - молодой и очень креативный Игорь Евгеньевич Лощилов - не без оснований подозревая в наших постшкольных головах большие пробелы знаний, предложил весьма остроумную шпаргалку. С её помощью хорей и анапест распознавались мгновенно. А поскольку Игорь Евгеньевич ни на кого не сослался, можно предположить, что изобретение его собственное.
Зевающие и скучающие от слова "поэзия", дочитайте всё-таки. Это красивая вещь. Это придумал нестандартный мозг.
Итак, за основу берём простое русское имя Иван. Повторив его несколько раз, вот так: " Иван, Иван, Иван, Иван", - получим классический ямб, двусложный размер со вторым ударным слогом. Если в строке поместилось три Ивана, ямб трёхстопный. Как в стихотворении А. Фета, например:
Печальная берёза
У моего окна,
И прихотью мороза
Разубрана она.
Если четыре - четырёхстопный, пушкинский любимый:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид...
Чеканный, строгий. Хоть в паспорт вписывай. Или иной официальный документ.
Пятистопным ямбом активно пользовался в быту Васисуалий Андреевич Лоханкин:
Волчица ты, тебя я презираю,
К Прибурдукову ты уходишь от меня...
Ямбом можно передать все сложные взрослые чувства - восхищение, любование, благоговение. Ямбом можно давить на жалость, ноя и причитая.
Но пока Иван не повзрослел, его кличут дома и во дворе исключительно хореем - такой "ямб наоборот" с ударением на первом слоге: "Ваня-Ваня-Ваня". Ещё не так давно это был излюбленный размер детских авторов:
Одеяло убежало, улетела простыня
И подушка, как лягушка, ускакала от меня.
Всё таинственное, причудливое, зыбкое, сказочное также дружит с хореем:
Мчатся тучи, вьются тучи;
Невидимкою луна
Освещает снег летучий;
Мутно небо, ночь мутна.
Возможно, это самый древний из всех размеров. Может быть, когда-то могучий питекантроп стукнул палкой по камню раз, удивился, стукнул два, ухмыльнулся. А потом застучал быстро-быстро: раз-два, раз-два, раз-два:
Чижик-пыжик, где ты был?
Вот так порой и делают великие открытия, играючи.
Ямб от хорея отличили. Теперь назовём по имени трёхсложники.
Если завести протяжную вечернюю песнь под названием "Ребёнку пора домой", ныне весьма непопулярную, а когда-то регулярно разносившуюся в сумерках над окрестностями: "Ванечка-Ванечка-Ванечка", получим дактиль.Печаль соскучившегося, истомившегося сердца. Вселенская грусть за каждого блуждающего в темноте. Недаром так любил тосковать дактилем русский поэт Н. А.Некрасов:
В самом разгаре страда деревенская...
Доля ты! - русская, долюшка женская!
Вряд ли труднее сыскать.
И мрачнейший М. Ю. Лермонтов:
Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурное, цепью жемчужною,
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники,
С милого севера в сторону южную.
Воспетые Некрасовым русские женщины не отстают от грустных соотечественников. А.А. Ахматова не отстаёт:
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
И М.И. Цветаева не отстаёт тоже:
Тёмный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?
У грустящих дактилем, как правило, трёхсложное сердце и трёхсложная душа...
Если же приговаривать глубоко и темно: "Ванюша-Ванюша-Ванюша", получим амфибрахий - трёхсложник со вторым ударным слогом. Размер-медитация. Его практиковал и Н. Гумилёв:
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв...
И конечно же, вездесущее Наше Всё:
Сижу за решёткой в темнице сырой,
Вскормлённый в неволе орёл молодой...
Амфибрахий - это размер-трагедия, личная или вселенского масштаба. Как в очень страшном стихотворении М.Светлова:
Отряд не заметил потери бойца
И "Яблочко"-песню допел до конца.
И, наконец, архаичное "Иоанн-Иоанн-Иоанн" есть анапест. Неторопливое вечное море. Просто другой берег:
Ни страны, ни погоста не хочу выбирать.
На Васильевский остров я приду умирать...
Всякий узнает И. Бродского. И О. Мандельштама:
Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз.
Анапест всегда стремится к горизонту, и он бесконечен.
Что каждый из нас выберет сегодня? Торжествовать ямбом, лететь хореем, грустить дактилем, медитировать амфибрахием или разливаться анапестом? Трудно сказать.От настроения зависит. Но я точно знаю одно: всё, чем жива человеческая душа, продумано безупречно. И никому не нарушить эту великую гармонию, пока человеку дано творить.
Иногда 13-летние владельцы айпадов спрашивают меня: "Скажите, а зачем нам всё это нужно?"
И я отвечаю так: "А зачем косточки в яблоке? Гроза в начале мая? Десять пальцев на двух руках?" Если чело их на миг омрачается думой, я снова чувствую, как мудро, как единственно возможно устроен этот прекрасный мир.
13.Те самые соседи
В нашем доме на каждом этаже всего две квартиры. Соседи наперечёт. Поэтому я помню всех. Сначала у нас за стеной поселилась монгольская семья с непроницаемыми лицами. Время от времени мы встречались на лестнице: представительный монгольский папа в галстуке, хозяйственная монгольская мама и дети - мне казалось, что всегда разные. То мальчик, то девочка.
Весь подъезд - от первого до пятого этажа - в любое время года и суток благоухал национальной монгольской едой. Запах незнакомый, странный, пряный и всегда одинаковый. Знающие люди объяснили мне: так может пахнуть курдючный жир и приправы к нему.
Вскоре монголы очень тихо и деликатно съехали, национальный запах съехал тоже. Освободившееся место заняли немцы. Оказалось, что квартира съёмная, и хозяйка предпочитает сдавать её иностранцам.
Наши новые соседи, как мы узнали со временем, приехали в Новосибирск работать по контракту в немецком консульстве. Звали их Урсула и Йорк. А фамилия их была Хайнц.
Сначала к нам во двор въехала громадная фура, на борту которой красовалось: "Hamburg". Потом появились рабочие в одинаковых синих комбинезонах и принялись споро поднимать на второй этаж разнообразное имущество. При этом они как-то ухитрились не оставить на стенах подъезда ни единой царапины. Может быть, квартира сдавалась без мебели, без техники? Или её было недостаточно? Во всяком случае блендера и посудомоечной машины не хватало наверняка. Выйдя на площадку, мы увидели очень красивый, круглый и белый, обеденный стол. Он терпеливо ждал, когда его занесут в квартиру и никому не мешал. Перед нами извинились за беспокойство...
Сделав своё дело, рабочие исчезли, забрав с собой весь мусор, который остался на лестнице после переноски мебели. Это был первый удар. Не успели мы от него оправиться, как буквально через несколько дней последовал второй.
Йорк и Урсула родились и выросли в ГДР, поэтому в школе, конечно же, учили русский язык. Урсула говорила очень хорошо, почти без акцента, а Йорк - совсем никак, только лучезарно улыбался. Наверное, он был двоечник. И тем не менее с помощью супруги счёл нужным предупредить нас: "Знаете, я люблю вечерами смотреть видео. У нас домашний кинотеатр - очень мощные колонки. Не беспокоят ли громкие звуки, ведь у вас маленький ребёнок?.."
А наш маленький ребёнок в те далёкие времена любил устраивать бесплатные внеплановые концерты, преимущественно вечером и ночью. До нас-то с немецкой половины никогда не доносилось ни звука, а вот про наших соседей точно сказать не могу. Надеюсь, что мощные колонки им всё же в нужный момент помогли.
Мы смущённо сказали Йорку: что вы, что вы, аллес гут. И стали жить дружно.
Наши новые соседи курили прямо в квартире, заказывали на дом огромные упаковки с "Колой" и ходили по лестнице в белых носках.На кнопку дверного звонка они приклеили маленькую бумажку с микроскопическими буковками: "Hier klingeln" (звонить здесь). Красивая пара. Он - кудрявый усатый блондин, она - миниатюрная брюнетка.
В конце зимы все ЖЭУ нашего города проводят мероприятие под названием "Сбрасывание снега и льда с крыш многоквартирных домов". Вещь в Сибири безусловно необходимая, особенно если зима была снежной. Это чтобы в марте подтаявшие глыбы не валились без предупреждения на головы и машины прохожих.
Сейчас как-то стараются проворачивать эту операцию быстро и по возможности аккуратно: сбросили-сгребли-увезли, обычно в утренние и дневные часы, когда большинство граждан на работе. Но в те дикие времена начала двухтысячных всё было иначе. В один из дней после обеда пришли рабочие, побросали во двор снег и лёд, а как только пробило пять, собрали инструмент и ушли праздновать пятницу. Дверь нашего подъезда оказалась заваленной ровно до середины.
Через некоторое время вернулся домой Йорк. Дёргает дверь. Она, естественно, не шелохнётся. Что делать? Он дёргает ещё раз. Результат тот же. Йорк звонит Урсуле, которая находится в квартире, просит её спуститься и попытаться открыть дверь изнутри, навалившись на неё всем своим хрупким телом. Но Урсула не может сдвинуть с места центнер снега, хоть, без сомнения, очень любит мужа.
Что делать? Не думаю, что ребята были в шоке. Всё-таки они прожили в России уже достаточное время. Они ведь не стали немедленно звонить в службу спасения, а попытались решить проблему самостоятельно. Но она не решалась.
В этот момент с работы возвращается мой муж. Мгновенно оценив ситуацию, он, не моргнув глазом, идёт в магазин бытовой техники, расположенный на первом этаже нашего дома. Через минуту возвращается с огромной лопатой для снега, а ещё через пять минут разбрасывает гору по сторонам. Путь свободен. Супруги Хайнц наконец-то воссоединились!
Мы думали, что на этом вся история закончилась. Но мы ошиблись. Прошло время, растаял снег. И вот в один из субботних вечеров в нашу дверь позвонили. На пороге стояли Урсула и Йорк. Йорк кланялся и улыбался, а Урсула, тоже с улыбкой, вручила нам красивую бумагу - приглашение в кафе "Труба" на вечеринку, организованную немецким консульством по случаю начала пасхальных каникул. Будем очень рады вас видеть тогда-то и тогда-то.
... Весь вечер играл джаз и рок-н-ролл - живая музыка. "Обычно он не танцует, - говорила Урсула про Йорка, - но сегодня его не узнать." Йорк уверял (через Урсулу), что ему очень нравится в Сибири, и люди здесь такие сердечные, и зимой он ни капельки не замёрз.
А когда Урсула представляла нас своим коллегам, они восклицали как один: "О! Тот самый Алексей, который спас Йорка из беды!" "Да, - отвечал мой супруг, - но мне ведь тоже нужно было попасть к себе домой." И коллеги понимающе хохотали.
Потом они уехали. Много воды утекло с тех пор. Квартира перестала быть съёмной. Её продали. Потом ещё раз продали. Два раза у нас за стеной грохотал ремонт - один деликатный и один большой. Рабочие ходили туда-сюда, щедро засыпая лестницу песком и цементом. Они обшарпали стены и сломали дверь подъезда. А маленькая гордая бумажка "Звонить здесь" висела на дверном звонке ещё несколько лет.
В соседней квартире селились по очереди хорошие и очень приличные люди: пожилой профессор с супругой; молодая пара, у которой родились один за другим двое детей.
Но больше всех запомнились те - наши немцы. Где вы теперь, Урсула и Йорк Хайнц? В каких краях? Вспоминаете ли Новосибирск? А у нас всё по-прежнему: снова маленький ребёнок, и так же в конце зимы сбрасывают снег с крыш, и в богемной "Трубе" играет маленький оркестр рок-н-ролл и джаз.
14.Женщина тише
В фильме Эльдара Рязанова "Небеса обетованные" есть такой эпизод. Один из героев, полковник в отставке (Леонид Броневой) ранним утром выходит на балкон своей квартиры делать гимнастику (у него там для этого дела и гиря припасена). И вдруг видит - злоумышленники нагло откручивают колесо его личного автомобиля.
Полковник понимает, что добежать и взять этих типов за шиворот он не успеет (да и двое их там - молодые, здоровые). А делать что-то надо. Выручила, как всегда, русская смекалка. Зычным голосом полковник предупреждает честно: если сию минуту не отойдёте от моей машины, я сброшу гирю на вашу (она и стоит удобно, прямо под балконом). Ворюги, конечно, ухмыляются: мол, говори, говори,старый. Тогда настоящий русский офицер снова предупреждает честно: считаю до трёх и сбрасываю гирю. Раз... Два... Три! Стёкла во все стороны брызнули очень эффектно. Жулики тоже. Кто не видел, посмотрите. Хороший фильм.
Моя квартира не очень высоко, на втором этаже. Вместо балкона эркер - красиво, но непрактично. Гимнастику я никогда в жизни не делала. Но иногда так жалею, что нет у меня гири!
Особенно тёплыми летними ночами, когда спишь с открытыми окнами во двор, и часа приблизительно в два, а то и в три под этими окнами останавливается машина, от которой на всю округу несёт шансоном. Или рэпом каким-нибудь - не знаю, что хуже. Вот тогда очень хочется гирей сразу же, без предупреждения, прямо из окна.
Я догадываюсь, что здесь при чём-то комплексы владельца автомобиля. Может быть, он жалкая ничтожная личность и его девушки не любят. Между тем машина - гордость его и продолжение - ревёт на всю Ивановскую:
За окошком снегири греют куст рябиновый,
Наливные ягоды рдеют на снегу-у-у-у.
Я сегодня ночевал с женщиной любимою,
Без которой дальше жить просто не могу.
Или ещё что-нибудь такое. Чтобы все знали. Я догадываюсь, но всё равно не могу понять: зачем? Человек трезв, вменяем (за рулём всё-таки и его к этому рулю допустили), глухотой не страдает. А простая вещь до его сознания не доходит: вот именно сейчас на него хотят сбросить гирю. Многие, очень многие из невольных слушателей. Плевать на людей? Тогда береги автомобиль, заговаривай как-то, что ли; умой от сглаза, к бабке своди. Потому что в эту самую минуту ему коллективно желают от всей души угона, гвоздя в колесо, вечной глухой пробки (чтобы в свой офис на своё совещание навсегда опоздал).
Женщины тише. Как правило, они не истязают спящий город своими музыкальными пристрастиями, не кричат на улице во весь голос в трубку про поставки и договоры. И на футбольных стадионах беснуются обычно тоже не они. Может, они истязают, кричат и беснуются где-то в другом месте? Дома, на правах хранительницы очага? А что стены так тонки, не их вина.
Бесплатный звук миру в подарок - это так по-мужски. Аз есмь.
В июне или в июле я прочитала в Интернете новость: грандиозное событие в Крыму, байк-шоу, каких ещё свет не видывал. И картинка: вереница бородатых мальчиков лет 35-50 на вид, в чёрном, на чёрных мотоциклах, возвещают о своём прибытии Севастополь, с громким победным гудением проезжая через центр города-Героя. А у жителей центра города в этот момент разные дела. Кто-то принял таблетку от мигрени и она вроде бы начала действовать, кто-то вернулся домой после ночной смены, кто-то пытается сосредоточиться над текстом (есть и такие), кто-то тянет из-под дивана за лапы обезумевшего кота. А вон та девушка полтора часа укачивала своего мучимого младенческими коликами двухмесячного сына. Затаив дыхание, переправила в кроватку, шагом индейца из племени сиу двинулась к двери, чтобы ни одна половица не скрипнула, чтобы ни одна зубочистка на пол не упала...
Но пятидесятилетние мальчики не дремлют: мы тут, мы тут! Вы ещё не слышали про байк-шоу? Тогда мы идём к вам.
И тогда в душе молодой матери просыпаются неуловимые мстители, красные дьяволята и вся армия Трясогузки в полном составе. Ей хочется притаиться за шторкой, на чердаке, в подворотне, покачивая в хрупкой руке огромный, налитый южной спелостью помидор (один бок с гнильцой, чтоб разлетелся шибче). И прицельно - в чёрную бандану, обтянувшую, не очень, кстати, маленький, череп ближайшего. Смятение, замешательство, авось сломается колонна, авось упадёт долгожданная тишина... Но нет, гудят и едут, едут и гудят. И несть им числа.
Женщины тише. Может быть, они гудят где-то в другом месте? Может быть, они гудят внутрь? Мужчина заставляет слушать свой рёв весь мир, женщина ищет единственного и неповторимого слушателя своего уникального рёва? Мужчина - дорога и бой? Женщина - тишина и место? Или возможны варианты? Ведь наш мир так бесконечно многослоен.
Одно время по нашей улице поздним вечером прогуливался странный человек. Он шёл и насвистывал. Всякий раз он шёл и насвистывал какие-то незамысловатые мелодии, и слышно было высоко и далеко. Этот мужчина словно говорил: миру - звук, но звуку - мир. Хорошо это было на сон грядущий. Потом он перестал ходить. А шансонные мучители и мотоциклетные ночные ревуны остались и никогда не переведутся. Потому что не делают сейчас люди гимнастику дома - всё по спортивным залам, да с личным тренером. Редко у кого гиря дома завалялась. Да и не хватит на всех гирь.
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »