Он рисовал лес, паутину света, лежащую на листьях, город, раскрашенный красками заката, легкую рябь на воде, волны на песке, неровные силуэты холмов и прозрачный чистый воздух, вкладывая в картину все то теплое, что когда-либо чувствовал. На белое полотно аккуратно ложились один мазок за другим. Пока на картине были видны только неясные очертания, она была далека от завершения. Но присмотревшись, можно было различить что-то очень теплое, может, это были лучи заходящего солнца. Они катились по городу; заглядывали в окна, отскакивая от стекол легкими бликами; бежали по каменным тротуарам; играли на водяной ряби; мешали прохожим, заставляя их прикрывать глаза руками. Они старались проникнуть везде, где еще могли, просачиваясь сквозь куски ткани на окнах. Им оставалось совсем немного гостить в человеческом жилище. И некоторые из них, кому повезло, с самого утра наблюдали, за мучениями обитателя одного из помещений, которое лучи заходящего солнца освещали. Картина становилась все четче, разбросанные линии превращались в черты женского лица, с каждой минутой они проявлялись все яснее. При взгляде на рисунок что-то теплое разрасталось внутри художника, оно управляло его рукой, выводя линии, подбирая цвета. И это что-то теплое улыбалось искренней светлой улыбкой, которой улыбалась женщина с портрета. Ее лицо было вполне симпатичным, и, хотя в оригинале не было ничего особенного, каждая черточка с портрета делала ее облик красивым. Портрет смотрел на художника, который рисовал ее, а художник видел свои воспоминания, которые он рисовал. Время в комнате остановилось, пространство стало размытым. Наконец, он отложил кисти и палитру и с облегчением и гордостью взглянул на свою картину, на которой был изображен то ли потрет женщины, то ли художник, рисующий картину.
Комментарии читателей: