Радуга
Радуга круглая и большая.
Во-о-от такая!
Радуга гладкая. На ней цветные полоски
и скользко.
А ещё радуга похожа на мармеладку,
сладкую-сладкую!
Дома и деревья, ныряя в радугу, плывут и меняют цвет,
но не знают о волшебстве.
А я знаю. Мне бабушка рассказала. Она видела радугу изнутри.
И не одну, а три!
Только радуга, даже если ростом до облаков,
должна быть недалеко.
Тогда мы наденем сапожки на ноги
и добежим до радуги!
***
Воет собака в соседней квартире.
Воет минуту,
и две,
и четыре.
Скучно собаке и страшно одной
там, за огромной безмолвной стеной.
Может хозяева сильно спешили?
В спешке беднягу забыли, закрыли...
Мультик собакам подходит любой.
«Слышно, дружище?
Я здесь.
Я с тобой!»
Два муравья
Два муравья несут бревно,
ох и тяжёлое оно!
Два муравья вошли в азарт –
один аж пятится назад.
Вдвоём несут, всё потому,
что не под силу одному.
А кочки – это не беда,
и ямки – мелочь тоже.
А рядом музыка: «Та-дам!» –
на летний гром похожа.
Висят махины башмаков
на человечьих лапах.
И небо очень высоко.
И солнца сладкий запах...
Два муравья несут бревно,
а мы едва моргаем:
мы очень с ними заодно,
у нас дела, конечно, но...
Им почему-то всё равно,
что мы не помогаем.
Про йети, единорога и ту, что на курьих ножках
Йети любит спагетти,
Единорог – вишнёвый пирог,
А та, что на курьих ножках, – жареную картошку.
Йети живёт в ракете,
Единорог забирается в стог,
А та, что на курьих ножках, – сама избушка-сторожка.
Йети прочёл в газете,
Что единорог одинок,
А ту, что на курьих ножках, в лесу заедает мошка.
Йети взлетел на ракете,
Покружил над Землёй немного, нашёл единорога,
Потом разглядел в окошко ту, что на курьих ножках.
Теперь приятели эти живут в ракете у йети.
В воскресенье единорог печёт вишнёвый пирог,
А та, что на курьих ножках, жарит друзьям картошку.
Всё это придумала Софка, сидя в тёмной кладовке.
Нет, мы её не пугали. Мы просто в прятки играли.
Объявление
«Сдается будка для доброй собаки,
такой чтобы нас от невзгод охраняла.
Есть в будке тюфяк, от ветров – одеяло,
цепочка и миска для вкусностей всяких.
Сдается будка – не вилла с камином,
но, в общем, спасает от сильных морозов,
а рядом вороны живут на березе
и каркают, чтоб не пристала ангина.
Сдается будка – пустующий угол.
За сколько? За дружбу с огромной рассрочкой».
Записка у входа – корявые строчки.
И снег утрамбован по кругу, по кругу…
Сдается будка, с обшивкой, без брака.
И хочется нос утереть рукавицей,
и хочется верить: должно получиться.
Собаки читать не умеют? Да враки!
Сдается будка для доброй собаки.
Золушке некогда
***
А жизнь… она в самых что ни на есть обыкновенных вещах:
Босиком по теплой сухой земле.
Окно нараспашку.
Говорить с собой несуетно, натощак.
И тишина…
Лишь сердце толкается под рубашкой.
Я шагаю
Я шагаю.
Я
шагаю.
Мир шагами измеряю.
Мимо лужи, мимо арки,
лопухов в зелёном парке,
мимо лавочки в тиши,
мимо едущих машин.
От шашлычки вкусно – дымом.
Я шагаю мимо, мимо.
Нет ни качки, нет ни тряски.
Впереди меня – коляска,
на руке – авоська с бытом.
И совсем не тяжелит он.
Этот самый: вечный-вечный,
кашеварный и аптечный,
городской квартирный,
всепогодно-мирный,
с громким детским топотаньем,
с полусонным бормотаньем...
Я шагаю.
Я
шагаю,
по пути стихи слагаю.
Мимо деток, мимо тёток,
мимо выцветших высоток,
мимо вывески сбербанка.
Спит в коляске горожанка –
не буди, многоголосый!
По песку шуршат колёса.
Мимо драм, всех бедствий мимо
я иду к своим любимым.
***
Двое капали с крыши.
Двое в каплях летали.
Есть у жизни затишье?
Едва ли...
Кошка-кошка
Кошка самозабвенно
трётся о табуретную ножку.
Она – хозяйка вселенной.
Такая вся кошка-кошка.
Словно сделана из пластилина –
гибкая и тягучая,
кошка глядит невинно,
сладко о чём-то мяучит.
От головы до хвоста
кошка вся безупречно скользящая...
И думает ножка: «Вот красота,
а я – деревянная, толькостоЯщая,
как три других – неживая,
даже кривая.
И штука эта на пятке липкая,
чтобы я пол не чиркала.
Я – ничтожество, я – ошибка!
У кошки всегда каникулы,
отпуск, сиеста и всё это разом!
А тут: подвернёшься – бац – и в смутьяны...
И чем там бок у меня намазан,
что она трётся об меня постоянно?»
***
Быт – не затея, но...
Любится, нянчится...
Где там витать в облаках?
Туфельки феины,
бальное платьице –
свертком на дне сундука...
Золушке некогда
Тапочная история
В доме жили тапки и шлёпанцы.
Тапки днём обычно спали в прихожей,
а шлёпки, с утра как пыли налопаются,
хлопотали, шуршали боками из мягкой кожи.
Тапки с полки устало спускались под вечер
и широко по-хозяйски мерили пол шагами.
– Пыф-пыыыф, – заводили они неспешные речи.
– Пим-пим-пим, – откликались шлёпанцы каблучками.
Когда выключался свет, и стихали звуки,
они под диваном любовно – носки к носочкам:
«Шух-шух,» – шептались негромко, не зная скуки,
и трепетали на шлёпанцах два замочка.
Но временами ножки ребячьей оравы
врывались в тапочный рай, грозя беспорядками.
Ножки путали шлёпанцы (левую с правой)
и бегали в тапках вперёд не носками, а пятками.
Пальчики ножек до слёз щекотали стельки,
наши герои морщились втихаря, и
потом находили шлёпки в углу за стенкой,
а в тапках – сюрпризы с несъеденными сухарями.
Для тапок и шлёпанцев время быстрей вертушки.
Стирались подошвы, ниток ползли спагетти.
Но появлялись в прихожей тапочки-топотушки,
новенькие, цветные: пара, другая, третья…
***
Обнявшись. Или друг с другом за руки.
Какая разница?
Ведь главное – это небо.
Глубочайшее. С кучей зажжённых фонариков.
Ну, хотя бы по пятницам.
До затекания шей. Всем бы.
Шароляндия
Куда улетают воздушные шарики,
Когда отпускают их люди нечаянно?
Они не вернутся ни ночью, ни к завтраку,
Забыв про вокзалы и речки с причалами.
Они, разомкнув притяжения обручи,
Уносятся в небо за солнце горчичное,
Где спрятав границы в зефирную облачность,
Раскинула дали страна необычная.
Там вечное лето под шляпой озоновой.
Там ветер рождает порхание бабочек.
Деревья - без веток, с округлыми кронами,
А правят страной доброта и порядочность.
Там шарики – самые главные жители.
Туда лишь детей на перинах барашковых
Уносят мечты и, тайком от родителей,
Их новые шарики учат раскрашивать.
И дети, перины заляпав ладошками,
Рисуют старательно, мажут, щекочутся.
И вот уж, моргая глазами-окошками,
Повсюду сияют ожившие рожицы.
А после, удобно обнявшись с подушками,
Внимают «художники» сказкам о странствиях.
И тянут повозки лошадки воздушные,
Катая по кругу дружину горластую.
Страна Шароляндия – сказка для маленьких.
Тогда отчего мы, задрав к небу головы,
Следим за полётом сорвавшихся шариков,
Вздыхаем тихонько и шепчем: «Как здорово!»
***
Выходите на остановке «Рассвет»,
садитесь прямо на землю и слушайте,
как поднимается солнце.
Говорите, такой остановки нет?
И мурашки росы на траве – чушь это?
А тишина откуда берется?
Когда я стану маленьким
Когда я стану маленьким,
я, что хотите, сделаю.
Я отвяжу все шарики,
и даже чёрно-белые.
Я для дождей (занудливых)
повешу выключатели,
и будет солнце всюду и...
И просто замечательно!
Дороги станут пешими
и вело-самокатными.
И скажут если: «Врежь ему!» –
лишь за вину стократную.
И будет лёд нетающим,
и травы – выше пояса,
и скидки – для летающих
с экватора до полюса.
Мальчишки будут смелыми,
девчонки будут славными –
я их из взрослых сделаю,
и в этом важность главная!
Земля, чуть ножкой топну я,
взмахнёт вихрами-косами.
А дядьки-тётьки злобные
пусть остаются взрослыми!
Комментарии читателей: