Собачий лайк
Собака смотрит, как луна полна,
И лайк не в силах сдерживать она.
Собачий лайк летит по всей округе,
Во всех дворах не спят собачьи други
И добавляют лайков здесь и там -
Своей неволе с волей пополам.
А на рассвете так влечёт ко сну
Всех тех, кто подписался на луну.
Уедет лето
Уедет лето в голубом вагоне,
Воздушный шарик заберёт с собой,
И дождь - цветочный, ягодный, грибной,
И зайчика из солнца на ладони,
И стоптанные детские сандалии...
Оно доедет до самой Австралии,
Через леса, вершины и моря.
В последних где-то числах ноября...
Собери кукаре
Выходи когда-нибудь на заре
Собирать петушиные кукаре,
Выходи в сапогах, по большой росе,
Собери кукаре до единой все.
Собери в корзинку, свари компот,
Пей и слушай, как солнце в тебе встаёт,
По глотку, по капле, ещё чуть-чуть...
Собирай кукаре хоть когда-нибудь.
Планеты молочные
Там, где ромашки раскинулись сочные,
Медленно бродят планеты молочные,
Медленно круглые дышат бока,
На каждом - четыре материка.
Там проживают спокойные, сытые
Каши овсяные, сливки не взбитые,
Масло и сыр на одном бутерброде,
Крынка сметаны с котом на подходе,
Творог по паспорту (он же творОг).
Космос ромашковый каждому в прок.
Медленно ловят в нём солнечный свет
Тёплые уши молочных планет.
Поэт и кудри
Баранчик, гордый тем, что он кудряв,
Читал взахлёб собранье пёстрых глав,
Читал про то, что дядя честных правил,
Вздыхал тихонько, кутаясь в руно,
Смотрел сквозь дождь в осеннее окно...
И вдруг баранчик живо так представил,
Что это он - кудрявый неспроста -
Ныряет в бездну чистого листа:
"Пишу к теб-э-э-э!" И далее с приветом.
Но быть в кудрях не значит быть поэтом.
Ночью ночь
Расскажи, сова, как там ночью ночь?
Как там звёзд мерцающий многоточ?
Как там спит в траве насекомый люд?
Как людские души во сне поют?
Сколько будет, сова моя, ночью ночь?
Половина книги любимых строч?
За спиною старый и добрый мрак.
На запястье тик, а в груди вот так.
Понедельник
Понедельник - такой же самый счастливый день.
Встань, рубашку в весёлый горох надень.
Захоти совершить пробежку в ближайший лес,
Съешь на завтрак распаренный геркулес,
Очень твёрдо реши освоить чужой язык,
Запиши пять привычек, к которым ты не привык,
И десяток целей, и столбик ближайших дел...
Захоти отчаянно - так, как всегда хотел.
Всему голова
"Мышь - всему голова!", - думал сыр,
Кое-как подлатав дыру.
Долго думал, пока не иссяк к утру.
Мышь решила: "Всему головою кот -
Там и око видит, и зуб очень даже ймёт".
Кот мурлыкал сам по себе,
Пряча цапы-царапы:
"Головою пусть будет пёс, а я умываю лапы."
Пёс был предан внучке, но ей при этом
Бабка была бесспорным авторитетом.
Ну, а бабка считала, строго по домострою,
Своего дорогого дедку главною головою.
Ну, а дедка, отведавши щей да каши крепко,
Улыбался лукаво в усы: "Ай да репка!"
И лишь репка не ведала, что это за голова такая,
Она просто взяла и выросла пребольшая.
Красные птицы
Красных птиц большую гроздь
Собирал сентябрь в горсть,
Что-то ветрено шептал,
С миром в небо отпускал.
Много неба, мало дня,
Стая птичьего огня.
Люди шли себе куда-то
Мимо красного заката,
Кто в ботинках, кто в плаще,
Кто без зонтика вообще.
Осень в небе замечали,
Говорили и молчали.
Руку прятала перчатка.
Было горько.
Было сладко.
Кем быть?
Когда я думаю, кем в этой жизни быть,
Мне хочется научно землю рыть.
Перебирать культурные пласты,
Упорно доставать из темноты
То черепок, то бусы из когтей -
Следы эпох и отблески людей,
И делать убедительные выводы,
И так дорыть до юрского периода.
Там Юра, цельный весь, до позвонка,
Продинозаврит, как прошли века,
И отойдёт, лопату пропуская
В слои времён, которые без края.
В этом соль
Краснеют осенью осины,
Неспешен лёгкий след лосиный,
И в чаще удивлённый лось
Стоит, как гость.
А день вокруг высок и ясен,
В нём тот же дуб, и тот же ясень,
Но грусть летит по белу свету,
Как паутины лёгкий шёлк,
И мы встречаем осень эту
Нежней, чем заяц, злей, чем волк.
В ней то ли радость, то ли боль -
И в том вся соль.
Ей день приправлен, и осины,
И самый лёгкий след лосиный.
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »